— Да, очень красиво! — охотно согласился он и улыбнулся ей.
Дина Григорьевна внимательно посмотрела на него, затем перевела взгляд на Лену.
— Вы мне кажетесь весьма приятным молодым человеком, — сказала она. — Вот что… давайте я посижу на скамеечке, а вы сделаете еще круг.
— Хорошо! — обрадовался Денис. — Если Лена не возражает…
— Не возражаю, — быстро ответила она.
— Только не нужно играть в гонщика, — предупредила Дина Григорьевна.
— Что вы! Я повезу вашу внучку медленно и осторожно! — пообещал он. — Отдыхайте!
Дина Григорьевна кивнула и устроилась на ближайшей скамье. А Денис покатил кресло вправо, решив объехать дворцовый комплекс по кругу. Они молчали. Но как только он завернул еще раз и они скрылись из поля зрения Дины Григорьевны, Лена повернула к нему голову и сказала:
— Вон там пустая скамейка!
Денис понял и быстро покатил кресло туда. Он остановил его напротив скамьи и сел лицом к Лене. Наконец-то он мог заглянуть ей в глаза, взять за руки. Они были в серых перчатках, но ткань оказалась довольно тонкой, и сквозь нее он ощутил тепло ее пальцев и сжал их.
— Ты так настойчиво хотел поговорить со мной, — сказала она, не пытаясь отнять руки.
Денис не мог оторваться от ее глаз. Снова он словно пропал в их серой прозрачной глубине. И снова мир вокруг изменился, запели птицы и зазвенели ручейки. Лена улыбнулась. На воздухе ее бледные щечки порозовели, и она выглядела уже не так болезненно. Но под глазами залегли голубоватые тени, и Денис испытал острую жалость. Он сглотнул появившийся в горле ком и чуть охрипшим от волнения голосом произнес:
— Я люблю тебя.
Лена, казалось, не поверила собственным ушам. Она замерла, улыбка погасла, глаза распахнулись. Расширившиеся зрачки заполнили их непроглядной чернотой. И вот уже прозрачные слезинки появились в уголках и словно бриллиантовые бусинки побежали по щекам. Солнце коснулось их, и они засверкали. И это отвлекло Дениса. Красота ее слез помешала понять, что это прежде всего слезы, а потом уже сверкающие бусины, катящиеся по нежной коже. Лена закрыла глаза. Потемневшие от влаги ресницы бросали на щеки тени.
«Да она же плачет!» — дошло до Дениса, и он сам чуть не разрыдался.
— Лена! Леночка! — сбивчиво заговорил он. — Что с тобой?
Он обнял ее. Она положила голову ему на плечо. И, вдохнув запах ее волос, ощутив щекой их шелковистость, Денис заулыбался, поняв, что он сейчас счастлив, как никогда в жизни.
— Я люблю тебя, — более уверенно повторил он. — Я полюбил тебя сразу, как увидел тогда на мюзикле. Сам не знаю, как это произошло. Увидел и пропал! Ты мне веришь?