Когда Филипп проснулся на следующий день, первая его мысль была о вчерашнем вечере, вторая – о сегодняшнем. Как и всякий влюбленный, Фаэтон не мог думать ни о чем, кроме своей любви. Он мучился тем, что не смог завоевать расположение красивой девушки и, возможно, даже оттолкнул ее; однако утешал себя кстати подоспевшим соображением о том, что у их отношений все еще впереди. Мечты переполняли Филиппа, и он полностью отдался их прихотливому течению. Расспросы компьютерной системы о том, что хозяин будет есть и делать сегодня, отвлекли его, и он отмахнулся от них с досадой, предоставив все на усмотрение роботам. Витражи в окнах последовательно меняли цвет, играла музыка. Зажглась телестена, и диктор объявил об экстренном выступлении Дромадура. Филипп велел стене переключиться на немое кино. Он поднялся со своего огромного алого ложа под пышным балдахином с золотыми кистями, единственного предмета в квартире, внушавшего Лаэрту трепетное уважение, и кровать сама начала перестилаться. Юноша вышел в гостиную.
– Добрый день, Филипп, – сказало зеркало.
Тот нахмурился: если зеркало само заговаривает с ним, жди неприятностей. Он не был расположен к объяснениям: ему вполне хватало укоров Матильды, которые он только что видел на автоответчике видеофона.
– Доброе, – коротко сказал молодой человек.
– Ты на меня сердишься? – спокойно спросило лицо в зеркале.
Филипп фыркнул:
– Я не могу сердиться на то, чего нет.
– По–твоему, я не существую? Филипп почувствовал смутный укол совести; он не должен был так говорить, хотя зеркало своим неуместным вмешательством нередко раздражало его. Впрочем, верно и то, что оно всегда желало хозяину добра. Филипп подавил в себе дурные чувства: «Я неблагодарен, – сказал он себе, – мне следует больше думать о других. Плохо, что я так обращаюсь с зеркалом; ведь оно не может отплатить мне тем же». И все–таки он не был готов к решительному разговору.
– Я забочусь о тебе, – заявило зеркало.
– Оставь, – попросил Филипп с жестом досады.
– Не могу.
– Зачем тебе это? Ты же все равно никогда не говоришь правды.
– Я не понимаю, что такое «правда», – сказало зеркало.
– Ты все время что–то утаиваешь от меня, – продолжал Филипп.
– Иначе будущее не будет иметь смысла, – быстро возразило зеркало.
– Я не прошу ни о чем. Я не хочу ничего знать. Исчезни.
– Я только пытаюсь предостеречь тебя, – сказало зеркало перед тем, как потемнеть.