«Аэрокобра», шедшая слева от лидера, выпала из строя. Сделав разворот, истребитель снова вышел на каток и, едва перевалив через него, запрыгал по гальке.
— Нормально! — обрадованно крикнул в эфир Бурмистров, но было слышно, как его трясло. Следом за ним такую же акробатическую посадку через каток произвели все остальные самолеты. Последним приземлился Б-25, и сразу же после посадки Гамов сообщил свое местонахождение в Уэлькаль.
Летчиков с одинаковым недоумением встретили и чукчи, и приезжие строители, которым еще предстояло благоустраивать полосу. Ее еще никто даже не успел опробовать...
На следующий день погода улучшилась. Каток с полосы убрали, на нее сел американский «Дуглас». Он привез из Нома печки для обогрева моторов. Прибывший вместе с ними механик эскадрильи Николай Тюрин помог подготовить к полету промерзшие за ночь машины. Авиагруппа капитана Гамова снова поднялась в воздух и в полном составе приземлилась в Уэлькале.
Еще раз жизнь Петра Гамова могла оборваться, когда ему предложили перегнать Си-47, груженный динамитом. Это было срочное задание для фронта. Везли динамит пять транспортных самолетов, но на пятую машину не хватило экипажа. Полковник Мачин поручил капитану Гамову самому доставить в Уэлькал опасный груз.
Взлетный курс с аэродрома «Ладдфилд» в Фэрбенксе в тот день был 240 градусов — прямо на Родину, точно на Запад. Курс был привычный, но на борту Си-47 командир бомбардировочной эскадрильи летал до этого только в качестве пассажира.
А тут еще вскоре после набора высоты попали в снегопад. Видимости никакой — дворники не успевали счищать примерзшие к стеклу кабины снежинки. Внизу горы, и скорость почему-то растет. Что-то неладное происходило с машиной, но что именно — Гамов никак не мог понять.
Вдруг самолет повалился на крыло и стал падать. Глаза застлала неизвестно откуда взявшаяся пыль. Авиагоризонт перевернулся — Си-47 начало крутить.
— Ну, Миша, все! — не сдержавшись, крикнул командир сидевшему рядом с ним инженеру полка Панину.
— Выведешь! — попробовал улыбнуться тот.— До земли еще немножечко осталось...
Петр Гамов локтем выбил обледеневшее окно кабины. Глянул вниз: машина падает прямо в ущелье! Летчик изо всех сил потянул штурвал на себя. Самолет задрожал, выходя из обреченности, и медленно перешел в горизонтальный полет. Так по ущелью Гамов снова вывел Си-47 в небо.
После сдачи опасного груза в Уэлькале (а весил он две тонны — все пространство от кабины до хвоста самолета было плотно заставлено запечатанными ящиками) Гамов выяснил, что надо было включить перед взлетом обогрев трубки Пито, которая показывала скорость на этом самолете. В полете трубка замерзла, и прибор стал давать неверные сведения.