Чин принял ответные меры — отправился в Париж, нанес визит компании «Пульман» и высказал все, что думает о Бернаре Лемере. Началась игра «Кто кого перетянет?». Исхода игры месье Лемер не знал.
Увиделись мы в середине следующего дня. У месье Лемера вид был таким, словно бы жизнь его была безвозвратно утрачена, все прожитое выброшено в мусорную корзину — и непонятно, зачем он жил, для чего — один глаз загнанно дергался, слезился, другой был неподвижен и чист, словно бы это и не живой глаз был вовсе, а искусно вставленная стеклянная подделка. Рот был крепко сжат, губы побелели — ничего не скажешь, горький вид у месье Лемера, горький и далеко не гусарский. И куда только подевалось былое? Держитесь, месье Лемер, жизнь такова, что в ней все игры надо доигрывать до конца и, конечно же, делать все, чтобы не вернуться на пепелище проигранных битв. Что ушло, то ушло, да и нельзя искать ростки новой жизни в былом: на пепелище ничего не растет.
— Что случилось, месье Лемер?
Лицо у месье Лемера как-то странно перекосилось, потемневшие от обиды и непонимания происходящего щеки втянулись под аккуратные дуги скул, Бернар попытался улыбнуться, но улыбки не получилось, он посмотрел куда-то вверх, на макушки недалеких старых деревьев и пробормотал отрешенно:
— Телекс пришел.
— Ну и что?
— Меня переводят работать в Камерун.
— Куда? В Камерун? Зачем и кем?
— Кем... Вот именно — кем? Генеральным директором такого же отеля, как и этот. Только намного меньше, может быть, размером, а может, и ненамного,— подумав, добавил он.— Отель еще пахнет свежей краской.
— Почему это произошло?
— Ну как же, как же! Разве ничего не ясно, разве я вчера ничего не рассказывал? Мой добрый знакомый съездил в Париж. Итоги поездки, как говорят на дипломатических раутах, он со мной не обсуждал. Издан приказ. А что такое приказ? Мы не армия, но у нас как в армии.
— Значит, вы едете в Камерун?
— Меня едут! Хотелось бы в Гайану, но... Вот именно — но! — Месье Лемер поднял голову еще выше, он теперь смотрел на облака.
— Камерун так Камерун. Но уеду я в Камерун не сразу,— проговорил месье Лемер тихо и печально,— вначале пойду на два месяца в отпуск, побываю в Париже у матери, потом, может быть, съезжу в Гайану — да, в Гайану. Поохочусь, может быть, напоследок на крокодилов...
Браззавиль
Валерий Поволяев