Передок автомобиля подкинуло. Я ударился грудью о люк и, застонав, сполз в салон. Крысобой не пострадал, а вот Дамиру не повезло. Он, точно бабочка на иглу, налетел на рулевую штангу, когда, не рассчитав последствий, ударил по тормозам.
Я взглянул в глаза умирающему Дамиру. В них застыли боль и обида. Кровь пузырилась на плотно сомкнутых губах.
— В этом мире извращенное представление о безопасности! — сказал Марк, покидая салон. Я последовал за ним.
Уйти по открытой автостраде было невозможно. Прятаться в извилистых переулках также не имело смысла. Нам требовалось достигнуть окраины города. Тем более половину пути мы уже преодолели.
Тенью скользнул над нами полицейский парус.
— Что будем делать? — поинтересовался Марк.
— Конечно же сдаваться! — предложил я.
— У тебя отличная идея! — проворчал Крысобой. Я сделал два шага вперед. Бросил «Шершень» на асфальт и вскинул руки вверх, проорав:
— Сдаемся!!!
Марк последовал моему примеру. Только орать не стал — зло, сквозь зубы процедил:
— Ты псих, Ларс Русс!
— Не переживай. Сейчас повеселимся! — пообещал я.
Полицейский парус несколько раз скользнул над нашими головами тенью и пошел на снижение.
Я обернулся и увидел, что шоссейная трасса за нашими спинами пуста. Похоже, движение перекрыли.
Парус без труда опустился на трассу. Яйцо кабинки распахнулось, и из него выскользнули два сиреневых мундира. Они ринулись к нам, нацелив дула ружей в нас. Ружья напоминали помповые. Когда они приблизились, я резко опустил руки, выбросил вперед правую, запястье которой обвил «Змей», сжал кулак, и плазменное жало прожгло дыру в груди первого полицейского. Второй от неожиданности обмер. Чем и воспользовался Марк: выбил у него из рук ружье, подхватил с асфальта «Шершень» и, приставив автомат к голове сиреневого, заявил зловещим тоном:
— Теперь ты — наша лошадка!
Сиреневый не понял. Состроил любопытствующую рожу. Пришлось перевести. Услышанное ему не понравилось.
— Вы сошли с ума! Пресветлый Ратцаклятман покарает вас! Вам не дадут уйти. О захвате паруса немедленно сообщат, парус собьют! Вы — идиоты!
— О чем он там бормочет? — поинтересовался Марк.
— Кляцмана своего поминает, — перевел я.
Лучше жить сегодня, чем быть мертвым вчера, правильно?
Р. Шекли
Полицейский парус был соткан из необычайно прочного и тонкого материала, идентифицировать который мне не удалось. Ступая по нему, я ощущал, как проваливаются ноги, но ткань меня держала легко.
Задержанный нами полицейский сопротивления не оказывал. Покорно взошел на парус, добрел до кабинки, раскрыл дверь и забрался внутрь. Крысобой сел подле него. Я занял место позади.