Он обратился ко мне так, как было принято разговаривать с членом семьи. Он назвал меня «воинствующей шишигой».
И я, склонив голову в знак почтения, ответил:
— Приветствую тебя, отец.
Я был очень похож на отца внешне. Но его лицо было более правильным, более точеным, нежели мое. Сказалась материнская кровь…
— Даже я вовсе не тот, о ком ты думаешь, — проговорил отец.
Он поднял бокал с пивом, вгляделся в мутную серую жидкость и пригубил.
— Я не могу чувствовать вкус хотя бы потому, что этого вкуса не существует. Я вовсе не твой отец, хотя являюсь воплощением его воли, чувств и мыслей.
От этих слов я почувствовал растерянность. Не мог понять, что он имеет в виду, и это угнетало меня.
— Но поскольку я являюсь воплощением его воли, то и буду говорить от его имени, — продолжил отец. — Когда-то именно я решил создать две программы по спасению расы Джантшун. Программу «Мавзолей» и программу «Библиотека». Мавзолей — ключ. Библиотека — сокровищница. Но я не мог полностью довериться той или иной программе. Вероятность сбоев была слишком велика. Поэтому я создал третью программу «Ковчег». О ней скажу позднее.
Отец отхлебнул еще пива, потянулся за закуской и наполовину опустошил блюдо. Прожевав пищу и проглотив ее, он продолжил:
— Ты должен знать и понимать, почему джантшун оказались на грани гибели, почему мы вынуждены были искать способ спасти если не себя, то память о себе и своих потомках. Мы много строили, мы много мыслили, мы быстро развивались. Если ты исследуешь Библиотеку, то поймешь, о чем я говорю. Здесь находится величественный кладезь мудрости. Но, несмотря на все, мы не смогли изжить животное начало в себе. Ксенофобия и эгоизм — я считаю, что именно эти два порока уничтожили нашу цивилизацию. Как и все известные до нее.
Ксенофобия… Ты знаешь, что джантшун по национальному составу не являлись однородной массой. Сотни рас, тысячи народностей… Разный состав крови не позволял соединяться многим мужчинам и женщинам, но это происходило. От таких слияний зачастую возникали мутации. Это порождало отвращение к подобным себе, но в чем-то отличающимся. Отсюда — противостояния, а нередко и вооруженные конфликты. И все — в пределах моей империи…
Эгоизм заключался в том, что нередко мы занимались только тем, что было так или иначе выгодно одной отдельной индивидуальности. Мы могли тероморфировать планеты под свои надобности, нисколько не заботясь о том, что срок жизни самой планеты от этого сокращается в десятки раз. Мы могли прилететь на заселенную планету и выкачать из нее все полезные ископаемые, тем самым обрекая коренное население на верную смерть. Спастись можно было лишь одним способом: перебраться на иную планету. Но мы всегда выбирали только те планеты, которые находились на раннем этапе эволюции. У них не было шансов, и они погибали.