– Вы воевали в Польше? – продолжил Венк.
– Нет, нас отвели на переформирование.
– Я там летал на Ю-87. Так вот, Польшу мы буквально уничтожили, ничем особо не рискуя. Мне довелось сбить два их истребителя и один легкий бомбардировщик.
«Мессершмитты» и «Юнкерсы» охотились на одиночные автомобили, повозки и даже просто людей на дорогах. Танкисты и пехота тоже от Люфтваффе не отставали, добавляя свой щедрый взнос в эту симфонию жестокости.
– Ну а вы, герр Венк? – иронично спросил Дитрих.
– Я? Я выполнял приказ.
– Все мы выполняли приказ, и те, кто любит издеваться над беззащитными людьми, тоже.
– Я прекрасно вас понимаю, герр хауптман. Приказ можно выполнять по-разному. Я летал и сбивал своих противников в воздушных боях. И горжусь своими победами. Потому что они были одержаны над равными.
Плащ-палатка, служившая в землянке дверью, откинулась, и на пороге появился солдат с повязкой посыльного.
– Герр хауптман, – обратился он к Дитриху Вильке. – Ваш самолет готов к вылету. И ваш тоже, герр обер-лейтенант.
– Все, идемте, – поднялся из-за стола Дитрих.
Офицеры вышли из землянки и двинулись по траншее, ведущей к капонирам. Рядом было взлетное поле, на котором солдаты лопатами забрасывали свежие воронки. Горела подбитая машина. В капонирах под маскировочными сетями стояли самолеты, возле трех из них копошились механики.
Летчики обогнули позицию четырехствольной зенитной установки, обложенную заледеневшими мешками с песком. Чуть поодаль от нее у небольшого костерка грелись солдаты.
Летчики выбрались из траншеи и пошли к капонирам. Внезапно внимание Дитриха привлек едва заметный, на пределе слышимости, гул.
– Ложись!!!
Летчики мгновенно попадали на снег, закрывая головы руками.
Гул превратился в рев. Из низких туч вынырнула четверка штурмовиков с красными звездами на широких крыльях. К гулу двигателей прибавился раздирающий душу, воющий свист – штурмовики атаковали реактивными снарядами. По ушам ударил грохот, на аэродроме взметнулись столбы взрывов. Из разрушенных топливных цистерн плеснуло пламя, растекаясь, оно сжигало все на своем пути.
Вильке вжался в снег и молился, чтобы этот ад поскорее закончился. Каждую секунду он ждал, что его настигнет смерть. Он чувствовал свою полнейшую беспомощность, и это было сильнее страха смерти.
Вслед выходящим из атаки самолетам вразнобой ударили зенитки. Над ухом Дитриха рявкал четырьмя стволами «Флак-систем». Минуту назад гревшиеся у костерка зенитчики сейчас с какой-то одержимостью таскали все новые и новые снарядные кассеты, которые пожирали четыре спаренных автомата, отчаянно плюясь стреляными гильзами.