– Где я?.. – В горле пересохло и дерет, словно наждаком. В голове гул, а глаза ничего не видят.
– Он очнулся… Сестричка! Тут летчик в себя пришел.
– Не кричите так, товарищ старший лейтенант. Вы режим нарушаете.
Его лица коснулись нежные тонкие пальцы, провели по изрядно отросшей щетине на лице. Другие пальцы, хваткие и сильные, обхватили запястье, считая пульс.
– Вы меня слышите? Кивните.
Старший лейтенант Александр Волин неуверенно качнул головой и повторил свой вопрос.
– Вы в госпитале, товарищ старший лейтенант. В самолете вы очень сильно обгорели и чудом спаслись на парашюте. Вас доставили к нам в очень тяжелом состоянии.
– Доктор… – Голос Александра Волина дрогнул. – Что с глазами? Я летать буду?
– Ну, посмотрим… Посмотрим, во всяком случае, серьезных трофических повреждений мы не выявили… Вы, голубчик, поправляйтесь.
Повязку с глаз сняли через неделю. Врач оказался пожилым, «профессорской наружности», полковником медицинской службы с карими глазами за толстыми стеклами очков в роговой оправе, а медсестричка – милой молодой особой с лукавой улыбкой и спокойным, чуть жалеющим взглядом голубых глаз.
– Ну что, товарищ летчик, – констатировал врач, посветив ему в глаза тонким, но мощным фонариком. – Все нормально, глаза не пострадали. А вот на лице останутся довольно неприятные шрамы и пятна от ожогов.
– Ничего, доктор, не красна девица – главное, смогу снова фашистских стервятников бить! Огромное вам спасибо, что на ноги поставили!
– Э, батенька, не торопитесь, до полного выздоровления пока еще далеко.
Когда врач вместе с медсестрой ушел, к Александру Волину на краешек койки подсел богатырского вида старший лейтенант. На кителе, накинутом поверх больничной рубахи, Александр Волин разглядел три «кубаря» на синих петлицах и «курицу» – эмблему ВВС РККА на рукаве. Неизвестный офицер был летчиком, таким же, как и он, старшим лейтенантом!
Голова у незнакомца была перебинтована, на виске сквозь белую марлю виднелось пятно крови. Судя по тому, как осторожно двигался старший лейтенант, было понятно, что ранен он серьезно.
Но его угловатое, мужественное лицо было спокойно, серые глаза смотрели прямо, в них светилась стальная воля.
– Давай знакомиться, меня Саша зовут, – сказал он, протягивая богатырскую ладонь. Летчик улыбнулся, и лицо его, немного угрюмое, будто озарилось внутренним светом.
– Меня тоже, – с трудом кивнул Волин, пожимая лапищу.
– О, тезка! – опять улыбнулся он. – И тоже летчик…
– Точно так, – согласился Волин. – В крайнем вылете попал под очередь стрелка с «лаптежника». «Як» загорелся, я еле смог с парашютом выброситься…