«Я не читала его книг, я слишком мало с ним говорила, я так и не узнала, что он за человек. И неужели так и не узнаю его? — Эта мысль заставила ее содрогнуться. — Так что же, это — все? Невозможно. Я не верю!»
Нина просто не могла в это поверить. Она уже не представляла своей жизни без Андрея, без его заботливого присутствия, без его шуток, горячих бутербродов по утрам… Нина почувствовала, что сейчас опять заплачет. Она не знала, что делать со своими воспоминаниями, то ли беречь их, как самую главную свою ценность, то ли поскорее расстаться с ними, чтобы не ранили ее так больно.
Неделю она не могла выйти из оцепенения. Это было похоже на болезнь, для которой еще не придумали названия. Целые дни напролет Нина проводила в постели, лежа ничком. Огромным усилием воли она заставляла себя подниматься, чтобы выйти на работу. Андрей оставил ей полный холодильник, вот только аппетит у нее пропал напрочь. Питалась она в основном горячим чаем.
Желания ее замерли. Ей не хотелось двигаться, говорить с людьми, причесываться, чистить зубы, раздеваться вечером и одеваться утром. Все эти действия она совершала через силу, преодолевая себя. Мысли были сосредоточены только на одном — на ожидании телефонного звонка от Андрея.
Это превратилось у Нины в навязчивую идею. Она боялась надолго уходить из дома. Она носила с собой телефон в ванную, благо длинный шнур это позволял. Ночью она, боясь не услышать звонка, ставила телефон рядом с собой. Телефон молчал. Он молчал день, два. На третий раздался звонок.
Нина, как обычно, лежала. Она испуганно подняла голову, потом быстро подскочила к зеленому аппарату, испускавшему истошные трели. И тут Нина почувствовала, что не может снять трубку. Ей стало страшно. Телефон звонил. После третьего или четвертого звонка она наконец протянула дрожащую руку.
— Алло! — выдохнула Нина.
— Галину Васильевну можно? — Незнакомый женский голос заставил ее содрогнуться.
Нина даже нашла в себе силы объяснить незнакомке, что Галины Васильевны здесь никогда не было, нет и, главное, не будет.
В эти кошмарные дни ей не звонила даже Ирка. Видимо, они с Вадимом начали так плотно общаться, что у нее, такой всегда болтливой, времени не оставалось на телефонные звонки. Конечно, Нина могла бы сама ей позвонить. Но, честно говоря, Нине не хотелось, чтобы подруга ее жалела и в предлагала очередной безошибочный план действий.
3
— Мы давно не виделись.
— Давно, и переменились оба во многом!
— Стало быть, ты уж меня не любишь?
Нина и Митя сидели в студии звукозаписи и записывали «Героя нашего времени». Маленькое подвальное помещение было буквально набито разной аппаратурой, в которой ни Нина, ни ее, как всегда, слегка пьяный коллега ничего не смыслили. Им говорили, куда садиться, в какой микрофон говорить и на какие кнопки нажимать. Митя говорил очень приятным, слегка хриплым голосом. Возможно, Печорин, сердцеед и циник, был чем-то на него похож.