(Повсе)местное танго
В этом трогательном жесте можно усмотреть как прозелитизм, свойственный адептам любой религии, включая танго, так и удивительную открытость. Похожее чувство движет организаторами фестиваля. Он одинаково открыт как для «своих», так и для «чужих» — не делая разницы между знатоками и неофитами, и даже между местными и иностранцами. На уровне зрителей это выражается в том, что ряд мероприятий (те же экскурсии) проводятся одновременно на испанском и на английском. На уровне исполнителей — в том, что выступают не только аргентинские, но и иностранные пары и оркестры.
Открытый урок танго в Manzana de las Luces, здании XVIII века. Фестиваль дает возможность не только поучиться бесплатно, порой у лучших профессионалов, но и сделать это в необычных интерьерах
Здесь можно усмотреть еще один парадокс танго. С одной стороны, это, несомненно, локальное явление, тесно связанное с породившим его местом. «Француз или испанец, сочинивший танго, бывает поражен, что наши уши не приемлют его творение, память не узнает, а тела отвергают», — замечал Борхес. «Без вечеров и ночей Буэнос-Айреса танго возникнуть не может».
С другой стороны — на удивление универсальное, прижившееся не только в Европе и Америке, но даже в Японии (с тех пор как 90 лет назад знаменитый плейбой своей эпохи, барон Цунаёси «Цунами» Мегата открыл там первую школу танца).
Правда, когда на очередном фестивальном концерте японская певица Анна Саёки исполнила танго красивым оперным голосом, с плавными жестами в духе театра кабуки, смотрелось это несколько непривычно. Однако публика восприняла выступление исключительно благосклонно: вот, пожалуйста, и в Японии знают и любят наше танго!
После концерта у меня назначена встреча с музыкальным критиком газеты «La Naci ’ on» Габриэле Пласа и хореографом группы «No bailara’s» Сильваной Грилл. По пути туда выясняется, что у таксиста, лет 65, тоже есть свое мнение о танго: «Нет, сейчас уже не умеют танцевать. Вот в наше время — да. Ведь танго — это что? Это элегантность. Люди красиво одеты, подтянуты… Сегодня уже не то».
Конечно, в этом есть доля старческого брюзжания. С другой стороны — когда явление богато традициями, то неизбежно возникает тема верности им. Ее я и поднимаю на встрече с моими тридцатилетними друзьями.
Уличные танцоры встречаются и в деловом центре. Для их выступлений характерно вольное обращение с техникой и традициями танго: например, они могут позволить себе улыбаться во весь рот
«В свое время Пьяццола жаловался, что в Аргентине можно изменить все, что угодно, кроме танго», — говорит Габриэле. «Это сейчас он классик, а тогда был большой скандал, многие отказывались признавать, что он пишет танго. Теперь ситуация изменилась, появилась свобода для новаторства, и это здорово. Но вместе с тем возникло поле для оппортунизма. Еще лет пятнадцать назад люди открещивались от танго, поскольку это было немодно. Теперь, напротив, многие утверждают, будто все, что они играют, — танго. Это выгодно, это продается. Хотя, конечно, и не так хорошо, как танец», — улыбается он в сторону Сильваны.