— У меня в голове от всех этих событий полный бенц, — честно призналась Бася. — Я вообще ни о чем думать не могу, кроме как…
— Об Эде? — подсказала Соня.
— А по-твоему, просто — взять и списать в архив привязанность и чувства? — И Бася залилась слезами…
Соня мгновенно поддержала подругу, и их слаженный рев заглушил Эвору.
И почему мы такие несчастные, и почему нас никто не любит, и почему решительно все в этом мире против нас?
Отрыдавшись, подруги занялись пирожными — ну хоть что-то хорошее осталось в насквозь жестоком мире.
— Знаешь, мне иногда хочется его убить, как какого-нибудь героя из своего романа, — честно призналась Бася. — Только более изощренным образом.
Соня, наворачивая «тирамису», кивнула с пониманием.
— И ты знаешь, я поняла, что женщина, если ее довести, способна на все! — Бася сверкнула глазами. — Хватит! Кончилося мое терпение, как говорил один слесарь. Довели женщину черт знает до чего, ну так и получайте! Я всем устрою веселую жизнь! Ха! Точно, убить подлеца — и нет проблем! Да я его отравлю! Позову к себе на прощальное свидание и в вино ему яда подсыплю. Этого… дихлофосу!
— Ты чего? — охнула Соня.
— А ничего! — вдруг закричала Бася так, что Соня вздрогнула. Ни слова больше не говоря, она опрометью бросилась вон из гостиной. Перепуганная Соня поскакала за ней.
В спальне Бася кинулась к шкафу и начала выгребать оттуда рубашки, брюки и даже белье Эда, крича:
— У меня здесь что, хранилище для всякого дерьма?
Как разъяренная фурия, она отрывала у рубашек рукава и топтала брюки.
Соня, застыв в дверях, молча наблюдала за происходящим. Потом Бася сгребла одежду бывшего любовника в кучу и выкинула в окно.
— Полегчало? — мрачно спросила Соня.
— В какой-то степени! — кивнула совершенно обессиленная Бася, понимая, что ей действительно стало легче.
Подруги улеглись на широченной Басиной кровати и долго еще, до самой полуночи, говорили о своем, о девичьем, то есть о любви.
— Не понимаю, почему все так несправедливо, — вздохнула Бася, уже почти засыпая. — Зоя любит Павлика. Павлик любит меня. Я люблю Эда, а Эд любит только себя. В сущности, мы все похожи на огромную многоугольную фигуру, состоящую сплошь из трагических несоответствий и несовпадений: он любит ее, она — другого, а другой никого, кроме себя, не любит и так далее, бесчисленные вариации! И все на самом деле далеки друг от друга, как звезды. А вообще, ужасно хочется спать, — честно призналась Бася и заснула.
И снились ей в ту ночь какие-то странные геометрические фигуры на фоне космических декораций.
* * *
Проснувшись утром, Бася прислушалась к своим ощущениям — появилось ли в ней нечто новое в связи с беременностью, или как. Похоже, что нет. Все та же знакомая тоска и раздражение на весь мир.