Усмехнувшись, Бася заметила, что лично она с этим согласна. Особенно после всего случившегося, потому что, уж извините, она несколько иначе представляла себе Новый год и имела, заметьте, иные планы в связи с праздником! А в итоге в коридоре храпят пьяные Снегурки, в ее спальне спит соседка, на полу в гостиной размазали торт, а она вместо свидания с любимым человеком рассуждает о фатуме и роке невесть с кем! И можно ли после всего этого верить, что хоть что-то зависит от наших желаний и возможностей и всерьез строить планы?
На «невесть кого» Иван не обиделся, да и в спор вступать не стал. Выпил водки и честно признался, что он и сам не из той породы людей, которые относятся к себе слишком серьезно, рассчитывают жизнь и строят планы. Например, желание поехать в Россию на Новый год вообще возникло внезапно. В сочельник он подумал — отчего бы не сделать себе такой рождественский подарок? А через день уже вылетел в Петербург. В сущности, тоже можно списать на судьбу, разве нет?
Услышав про сочельник, Бася замерла — надо же! В тот вечер она как раз простилась с Эдом и, обливаясь слезами, просила у грифонов послать ей человека… Неужели Иван… Вот и Наина ее уверяет, что…
Она так посмотрела на Ивана, что он даже смутился и спросил, все ли в порядке?
Бася улыбнулась:
— Да, кажется, в порядке… Вполне…
— Слышь, юрист, я смотрю, ты на нашу Ивановну заглядываешься? — ухмыльнулся проницательный Чувалов. — Так вот, я тебе скажу: выкинь эту дурь из головы. Ивановна — она даже хуже Соньки будет! Та еще штучка!
Бася вспыхнула:
— Семен, воздержись от подобных комментариев!
Чувалов налил себе водки.
— Давай, Иван, выпьем русской водочки за твое здоровье! Это у вас там черт знает что пьют, а при наших условиях черт знает что не помогает! Ну, сам посуди — девять месяцев промозгло и холодно, заняться нечем, тоска, что аж наизнанку всего выворачивает, а выпьешь беленькой — и вроде теплее становится. И это как раз тот случай, когда не пьют, а лечатся! Мы душу лечим, понимаешь?
Иван кивнул вполне искренне — кажется, действительно понял.
Чувалов опрокинул рюмочку, прислушиваясь к Эворе, и вдруг расчувствовался и даже пустил слезу:
— Эх, хорошо поет, зараза! По-нашему, по-русски! И все понятно без слов! О чем поет? О любви!
Сонька взглянула на него растерянно и с жалостью, а потом тихо сказала:
— Ну что ты, Семен, не расстраивайся… Ведь все хорошо… Вот и дети у тебя будут, гадалка говорила!
— Так если бы от тебя… — махнул рукой Чувалов и едва не всхлипнул.
Семен с Соней уже готовы были разрыдаться на пару, и, возможно, в истории их отношений произошел бы какой-то переворот, но тут, видимо, как в случае двух поездов, которые не встретились, оказалось «не судьба!», ибо история получила совершенно иное развитие.