Раздался звонок в дверь.
Бася вздохнула:
— Наконец-то, Зоя!
Семен, смущенно вытирая скупую слезу, сказал, что не стоит беспокоиться — он сам откроет дверь.
Вернувшись в гостиную через несколько минут, Чувалов объявил:
— Ну, вот она — твоя Зоя!
В комнату вошла невысокая толстенькая женщина лет сорока.
— А это вовсе не Зоя! — удивленно сказала Бася.
Она оглядела незнакомку: круглые голубые глаза, рыжие волосы, как будто крашенные хной, взбиты в популярную в шестидесятые прическу «Бабетта идет на войну». Бася также отметила, что одета дама довольно странно: пальто в крупную розовую клетку, дурацкие, какие-то детские, сапоги, тоже розовые, и розовые колготки — не по сезону. А на голове корона с фальшивыми камнями, как у Снегурочки.
Женщина оглядела присутствующих с вызовом и улыбнулась. Ее улыбку было сложно назвать доброжелательной…
— Кто же это? — недоуменно спросил Чувалов.
— А это я! — металлическим инопланетным голосом сказала новоприбывшая, и Бася схватилась за сердце.
Глава 13
ЮНОША БЛЕДНЫЙ СО ВЗОРОМ ГОРЯЩИМ…
Настроение у Павлика было кислое, совсем не для Нового года.
Последние несколько дней он вообще сходил на нет — такая тоска, что хоть волком вой, какой уж тут праздник…
Мысли о Барбаре, как рой злых пчел, — налетят и искусают больно, а ему останется только валяться в своей комнате и корчиться от боли. Главное, с этим ничего нельзя поделать… Сколько давал себе зарок — забудь о ней! Мужчина ты или размазня какая-то?! Хорош страдать и жевать сопли, сам себе противен, а уж Барбаре-то как — и представить страшно… Надо успокоиться и взять себя в руки… Но вот не получается, хоть ты тресни…
Порой даже на очевидно глупые поступки тянет… Вон пару дней назад такое отжег! Забрался ночью к Барбаре в квартиру!
Незадолго до этого Павел прочел в книге о поэте Белом, как тот, страдая от неразделенной любви к жене поэта Блока, надев на себя красное домино, бегал по городу, пугая и прохожих, и сам предмет страсти.
А как раз нечто похожее на красное домино Павел недавно заприметил в шкафу среди вещей Наины. Весьма фактурный театральный балахон пунцового тревожного цвета. Павел не удержался, примерил. Завораживает… Что-то карнавальное и не из этого времени…
В воображении Павла вмиг нарисовалась весьма яркая красивая картинка: как он ночью в красном домино, с розой в руках (да, да, непременно с розой!) проникает к любимой в квартиру и в ее спальне падает на колени, держа розу в зубах (идиотизм какой-то). Нет, лучше все-таки в руках!
Далее, по замыслу Павла, следовали признания в любви, и завершалась история уже в постели Барбары. Страстным хеппи-эндом, разумеется…