— Не надо так, — как-то раз попросила ее Вера. — У него горы игрушек, куда столько? Все равно он больше всего любит мяч и конструктор «Лего», а остальные поломает и бросит.
— У меня случай был с Сережей, — со вздохом призналась Антонина Ильинична. — Приглядел он в магазине игру настольную, не то футбол, не то хоккей, сейчас уже не помню. Ему тогда три годика было. А игра дорогая по тем временам — рублей двадцать стоила. И мы не купили. Молодые были, денег не хватало. Так мне этот настольный футбол-хоккей — веришь ли? — до сих пор во сне снится. Простить себе не могу, что не купила.
И Антонина Ильинична заплакала.
Вера обняла ее, принялась утешать:
— Я понимаю, но… с Андрюшей все будет в порядке. Не надо его баловать.
— Он хороший мальчик, — сказала Антонина Ильинична, утирая слезы. — Добрый. Я за свою жизнь много детей повидала, я знаю. Вот пошли мы с ним в магазин под Новый год, там елочных украшений — море, а он высмотрел белого совенка с одним глазом. Второй отлетел — пуговица желтая. А мальчик наш и говорит: «Кто ж его теперь купит? Бабушка, давай мы купим, а то ему тут будет одиноко». Ну что тут скажешь? Конечно, купили. Да он уцененный, ты не волнуйся.
— Я не волнуюсь, — улыбнулась Вера. — Я только за вас волнуюсь.
На Антонину Ильиничну травмирующе действовали цены в магазинах. Сколько Вера ни пыталась ей растолковать, что все эти ноли на купюрах пустые, что они ничего не значат, Антонина Ильинична к слову «тысяча» относилась с трепетом.
Но на Андрейку ей денег было не жалко.
Андрейка быстро рос. Он очень скоро утратил детскую пухлощекость, похудел и стал неудержимо тянуться вверх. Антонине Ильиничне, конечно, хотелось учить его музыке. Она убедилась, что у мальчика есть музыкальный слух. Вера не знала, как быть. Сама она горько жалела, что в свое время из-за мамы не смогла заниматься музыкой. Но, по зрелом размышлении, стараясь действовать как можно мягче, она все же принялась отговаривать Антонину Ильиничну:
— Женей Кисиным ему не стать, нет у него таких задатков. Давайте лучше не будем его заставлять, а то он музыку возненавидит. Мне гораздо важнее просто приучить его слушать хорошую музыку. Может, он ее и не полюбит, но пусть хоть знает, что, кроме «шизгары», есть на свете еще и Шуберт.
— Какой еще «шизгары»? — удивилась Антонина Ильинична.
— Это строчка из песни, — с улыбкой объяснила Вера. — Там припев был такой: «She’s got it». В смысле «У нее это есть». А наши переиначили на свой лад. Так и живет «шизгарой».
Антонина Ильинична засмеялась.
— В мое время были «сапоги с лавсаном». Был такой певец, — ответила она на недоуменный взгляд Веры, — знаменитый твистун Чабби Чекер. И у него была песня «Станцуем твист, как прошлым летом». У нас ее выпустили на пластинке, и все дети ее обожали.