— Извините, но у меня создалось впечатление, что никаких госбюджетных средств у вас пока нет и поддержки других банков тоже нет. Вы обратились к нам, чтобы, заручившись нашим согласием, заинтересовать другие коммерческие структуры, а затем и государство. Это похоже на «пирамиду». Я изложу ваш план руководству, — с нажимом продолжила Вера, не давая Звягинцеву возразить, — но дам отрицательное заключение. Мы подобные проекты не финансируем. — Она поднялась из-за стола, открыла сумочку и положила на стол сторублевку: плату за бутылочку минеральной воды, к которой так и не притронулась. — Всего хорошего.
Она повернулась и направилась к выходу.
Звягинцев так и остался сидеть на месте, а Николай, машинально сорвав со спинки стула куртку, бросился за нею следом.
— Вера, подожди!
Она не обернулась. Он нагнал ее уже за дверями зала.
— Нам надо поговорить.
— Нам не о чем говорить.
— Ради бога, позволь мне объяснить! Я не имею к этому отношения.
— Тогда что ты там делал? — нахмурилась Вера.
— Я хочу сказать, это не моя идея. Мне пришлось… Давай присядем где-нибудь. На минутку! — умоляюще воскликнул Николай. Он подхватил ее под локоть и увлек в полутемный бар. — Давай выпьем кофе. Или чаю, — добавил он торопливо. — Я помню, ты всегда любила чай.
— Что, более привычная обстановка? — Вера насмешливо оглядела стойку с высокими табуретами. — «Мы артисты, наше место в буфете»?
Это его задело.
— Если ты хочешь сказать, что я спился или начал колоться, то это не так.
Николай был не вполне искренен, но решил не вдаваться в детали.
— Рада за тебя. Но ты явно опустился, раз имеешь дело с такими проходимцами, как этот Звягинцев.
Николай заказал ей чаю, себе кофе, и они сели за маленький столик.
— Ты недооцениваешь Звягинцева. Он не проходимец, он очень пробивной продюсер. Он своего еще добьется. Не раз добивался. И он искренне считает, что без некоторой доли блефа в его работе не обойтись. Но я сейчас о другом. Вера, если бы я только знал, что в этом зале появишься ты, я бы ни за что…
— А если бы появился кто-то другой? Ему ты морочил бы голову без зазрения совести?
Николай опустил глаза.
— Я собой не горжусь. После того, как мы с тобой расстались, моя жизнь пошла вразнос.
— Думаю, ты драматизируешь, — возразила Вера. — Сам же говоришь, что не спился и не начал колоться…
— Но я впал в ничтожество! — перебил ее Николай. — Я хотел стать режиссером, а сам перебиваюсь какими-то жалкими клипами на ТВ.
— Я как-то раз видела тебя в «Останкино», — призналась Вера.
— В «Останкино»? — встрепенулся Николай. — А что ты там делала?