Через неделю был на месте, в тайге. Ну, что вам рассказывать о таежном охотничьем поселке? Три-четыре десятка домов, надежно срубленных из лиственницы, две улицы, клуб-пятистенка... Самолеты прилетали туда редко, садились прямо на реку, потому что больше сесть было некуда. Но аэродром был нужен — осваивались новые воздушные линии, осваивалась тайга, кругом вырастали поселки, геологи вели здесь поиски всяких редких вещей, и небезуспешно, а мое летное поле шумело на ветру вековыми соснами. Так я стал начальником несуществующего аэродрома, один, без подчиненных, и мне предстояло прежде всего очистить от леса несколько квадратных километров.. Признаюсь, первую ночь в этом поселке я не спал, читал при свете керосинки Сент-Экзюпери: тяжко было, очень тяжко. Но — как это сказано у Грина? — «утро всегда обещает». Утром я вспомнил вековечную мудрость — если тебе тяжело, иди к людям. Вместе с бригадиром местного охотничьего колхоза мы обошли все дома. Я говорил об аэродроме, о том, что с его строительством поселок станет крупным транспортным центром, что к каждому из них сможет теперь прилететь по вызову врач; охотники слушали мою бойкую речь, посмеивались в бороды, но на воскресник пришли. Когда спилили деревья, пришлось освоить профессию взрывника. Рыл под пнями ямы, закладывал аммонал и едва успевал убежать от сыплющихся обломков. Пришел день, и площадка была готова. Я сам сшил из марли чехол ветроуказателя, выкрасил его, как положено, и повесил на шест, чтобы летчик видел направление ветра. Разве забыть и тот день, когда прилетел на мой аэродром первый самолет? Как сейчас вижу: вот он показался над верхушками дальних лиственниц, вот сник стрекот мотора, вот он стелется над самой землей, вот уже опустился хвост — летчик готовится сесть классно, на три точки. Лишь бы не дал козла, лишь бы все было хорошо! И все было хорошо.
А потом строили бревенчатое здание для аэропорта с командной вышкой в виде мезонинчика, потом строили склады, потом приехали метеорологи и радисты, и мы стали принимать самолеты по всем правилам. Окольно было еще хлопот, сколько волнений! Помню, целый месяц доставал в соседнем городе старенький бульдозер, чтобы было чем расчищать снег на поле — ведь до этого мы трамбовали его ногами, иной раз сутками длилась такая работа. Помню, как, не долетев до нас, приземлился на вынужденной «Як» с почтой и я бросился в тайгу, заблудился, ночевал в тайге, без оружия... Случилось так, что вместе с этими постоянными хлопотами пришло и личное счастье — ну, это уже вопрос, как говорится, особый. Что ж, летчика из меня не вышло, зато работа была какой-то предметной, что ли, ощутимой: вот он, аэродром, вот они, антенны передатчиков, все, что было создано своими руками. А сколько друзей оказалось, искренних, скажу я вам, верных друзей! Летчиков, и тех, кто жил в наших краях — охотников, врачей, геологов. И каждый день я понимал, что нужен им, по-настоящему нужен. Не подумайте, что я хвастаюсь. Нет, дело-то мое, я сам понимаю, небольшое, местное дело. А для меня оно важно. Вот вы заговорили о смысле жизни...