— Я же говорил, что вы пожалеете об этом, — игриво сказал Николас. Его голос заглушила ткань ее юбки. — Я нахожу такую позу восхитительной.
Серена застыла. Неужели она почувствовала его дыхание сквозь юбки? Она щелкнула ножницами, и в ее руке оказался локон шелковистых черных волос.
— Вот и все, теперь можете вставать, — выдавила она, затаив дыхание.
Николас поднял голову и одарил ее такой улыбкой, что у нее чуть не подкосились ноги.
— Почему бы вам не опуститься рядом со мной?
О боже, как здесь хорошо!
— Что там такое?
— Последняя летняя роза, цветущая в одиночестве. Я только что вспомнил, это слова из песни. Вот где это. Идите сюда.
— Очень смешно. Вставайте.
— Нет, я говорю серьезно, — ответил Николас. — Смотрите.
Серена осторожно опустила локон волос в свой ридикюль вместе с ножницами и встала на колени рядом с ним. Николас взял Серену за плечи и показал в сторону камина. Две панели, украшенные тонкой штукатуркой, заполнили пространство по обе стороны камина и книжных шкафов. На одной панели мужчина держал в руке стебель цветка. На противоположной панели была изображена могила, вокруг и поверх которой были рассыпаны лепестки.
— Как прекрасно!
Серена от волнения захлопала в ладоши.
— Последняя летняя роза. Мелисса часто пела ее, чертовски грустная штука, но она щекотала нервы моему отцу. Отец знал поэта, написавшего эту песню, задолго до того, как она была положена на музыку. Не пойму, почему я вспомнил о ней только сейчас. Вперед, документы ваши. Посмотрим, сможете ли вы найти задвижку.
Панели были небольшие, они начинались у пола и достигали человеческого роста. Серена осторожно ощупала края панели справа, дрожащими пальцами искала, нет ли какой-нибудь щели или механизма, но ничего не обнаружила. Серена предприняла еще одну попытку. Ничего. Она разочарованно отступила.
— Может быть, задвижка на другой панели. Давайте я посмотрю.
Николас подошел к Серене, опустился на колени рядом с панелью, на которой был изображен молодой человек со стеблем цветка. Следуя примеру Серены, он ощупал панель. Затем внимательно изучил стебель, который не примыкал к штукатурке под ним. Николас осторожно повернул его. Стебель сдвинулся с места. Гроб с розовыми лепестками подался назад — в стене открылась пустота. Серена увидела небольшой пакет, опечатанный красным сургучом, на нем вы цветшими чернилами было выведено чье-то имя.
Серена протянула руку к пакету. Филипп Стамп, его последняя воля и завещание. Имя ее отца выделялось на бумаге плавными буквами. Серена была на грани обморока и с трудом поднялась.