А Кукулиди? О нем (о ней) мне ничего не удалось узнать, даже имени и отчества. Не осталось никого, кто имел бы отношение к эвакуации музейных ценностей, кто мог что-либо знать об этом. Кроме упомянутой описи да еще акта о том, что экспонаты 22 октября были отправлены на корабле на побережье Кавказа, никаких иных документов обнаружить не удалось. Сопровождали музейное имущество Даниленко и, похоже, бухгалтер музея Екатерина Иосифовна Шпаковская.
Что же потом приключилось с феодосийскими экспонатами? Сведения были самые противоречивые. По одним — их вывезли в Северную Осетию, по другим — они остались в Сочи, но в том и в другом случае дальнейшая их участь неизвестна... Все ниточки поиска рвались одна за другой. И вдруг в музее вспомнили, что лет шесть-семь назад какой-то человек звонил из Сочи, утверждал, что, дескать, именно он сохранил в годы войны феодосийские сокровища. Хотел приехать.
— Приезжал? - Нет...
— Его фамилия, адрес?
— Где-то записаны. Постараемся найти.
И нашли. С трудом, правда, ибо это оказался совсем крохотный листок, который не так легко было разыскать среди архивных бумаг. На нем значилось: «Алексей Петрович Краснов, бывший директор Сочинского музея краеведения, проживает по адресу...» Но мое письмо, отправленное на указанные в записке улицу и дом, осталось без ответа. Тогда я обратился в городской комитет партии, в сочинский музей. Оттуда ответили, что Краснов скончался в 1978 году. Но жива его жена Евдокия Ивановна Загарова-Краснова. Подсказали ее нынешний адрес.
Написал я ей, впрочем, не надеясь на удачу. К радости своей, оказался не прав. Евдокия Ивановна отозвалась весьма толково. Завязалась переписка. Вскоре у меня сложилась картина того, что произошло с феодосийскими ценностями в Сочи, подтвержденная документами, присланными из сочинского музея, из семьи Красновых, сведениями из других источников.
Итак, феодосийские экспонаты благополучно, а быть может, и не совсем, прибыли в Сочи. Ящики сдали в камеру хранения железнодорожного вокзала, о чем Даниленко сообщил в Краснодар, в краевой отдел народного образования. Оттуда последовал приказ сочинскому музею принять их на хранение. Краснов поехал на вокзал и получил восемь крепко сколоченных ящиков, окантованных железом. И весьма тяжелых. В особенности ящик под номером первым. Но Алексей Петрович не мог знать тогда, что находилось в них, так как сопровождающих он не застал, никаких описей содержимого ящиков не получил.
Кстати, Краснов формально в то время не являлся уже директором музея, а был назначен начальником штаба Сочинского истребительного батальона, затем стал начальником штаба сводного партизанского отряда, организованного на случай оккупации врагом Сочинского района. Этого, к счастью, не произошло. Тем не менее Алексей Петрович был предельно занят военными заботами в городе, объявленном на осадном положении. И все же он почти каждодневно бывал в музее, беспокоился о его сохранности. Даже вооруженную охрану из ребят своего батальона выставлял у здания. Особенно когда фашистские самолеты бомбили город. Более того, экспонаты собирал, выставки, посвященные героизму и славе русского солдата, устраивал. Они пользовались большим успехом. Приходилось ему и экскурсии водить.