Безропотная раба, жертва, заложница, любовь была третьей в этом негласном противостоянии.
Почему любила ОНА?! Она должна была перестать любить. По всем писаным и неписаным законам она должна была разлюбить, должна была презирать и ненавидеть за ту боль, что причинял ей любимый ею человек. Должна была сдаться и не бороться больше с обстоятельствами. Должна была уйти.
Почему ОН не отпустил ее?! Почему мучил и угнетал все эти годы, пытаясь превратить любовь в презрение и жалость?! По всем писаным и неписаным законам он должен был простить. Он должен был перешагнуть через себя, через свои принципы и через свою гордость. Он должен был все положить на алтарь зарождающейся любви, которая могла бы стать даром небес. Он должен был кричать о своей любви. Он должен был перестать бороться с собой. Он должен был не уничтожать любимую своим равнодушием и бесплотными попытками забыться в объятьях других женщин. Он должен был позволить ей уйти.
Но она молчала. И он не мог признаться.
Она не сдалась и продолжала бороться за те крупицы любви, что еще остались в ее сердце. А он боролся с собой и с каждым мгновением осознавал бесполезность этой борьбы.
За девять лет она так и не смогла уйти. За девять лет он так и не смог ее отпустить.
Оказывается, ад можно устроить и на земле. Собственными руками. Превратив светлое чувство в разрушенный храм из былых обид, сожалений, воспоминаний и надежд.
Лена прикрыла глаза, сжала их сильно, а потом распахнула и посмотрела на свекровь.
— Как вы думаете, — проговорила она тихо, — он, наверное, никогда меня не простит. Да?
Лидия Максимовна тяжело вздохнула, сжала чашку так, что, казалось, та сейчас расколется. Опустила глаза, глядя на плескавшуюся в ней жидкость, выдохнула и, не поднимая глаз, проговорила:
— Максим очень сложный человек, Лена, — горько улыбнулась. — Ты это уже поняла. Давно поняла, наверное, — с трудом подняла горький сожалеющий взгляд на девушку. — И самое страшное заключается в том, что мы с Сашей его таким сделали.
Лена хотела возразить, приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но женщина не позволила ей этого сделать, приподняв руку вверх и покачав головой.
— Не возражай, милая, я знаю, о чем говорю.
— Вы не можете быть виноватой, — проговорила Лена. — Да и Александр Игоревич тоже. Вы замечательные родители!
Лидия Максимовна горько улыбнулась.
— Ты так считаешь? — выдавила она из себя, в глазах мелькнула боль. — Разве у замечательных родителей ребенок может поступать ТАК с женщиной, которую любит?
В горле вырос острый ком, и Лена с трудом сглотнула его. Опустила глаза, не зная, что сказать. Как успокоить, как утешить, как приободрить? Какие слова подобрать?!