***
– Как давно у вас эти симптомы, господин Дунн? – Александр Сердак смотрел на пациента мирным, почти безмятежным взглядом. Уже сам тембр его голоса успокаивал не одного психа, который ложился на кушетку в его кабинете. Многолетний опыт подсказывал профессору, что теперь он, без сомнения, имеет дело с очередным. – Что же именно делает эта рука? Правая? Я правильно запомнил?
– Ну да! Правая!
Эрвин почувствовал себя чуточку лучше. Он и не подозревал, что ему так хочется поделиться с кем-нибудь своей мрачной тайной. Молодой человек лежал в мягком удобном кресле минут пять. Все это время он старательно скрывал правую руку, придавив ее спиной к спинке кресла. Несмотря на это, рука извивалась, как уж, пытаясь освободиться любой ценой. К счастью, голос профессора Сердака начинал успокаивать Эрвина, он исполнился доверия к этому неприметному мужчине.
– Два часа. Все началось два часа назад, профессор. – Дунн решил ничего не скрывать. Он пришел к выводу, что если этот благородный человек окажется не в состоянии ему помочь, то с этой задачей не справится никто. -Я как раз обслуживал господина Заменхоффа, это такой смешной человечек, он работает в сельском хозяйстве. Разводит новый сорт хлебокурузы, вы наверняка о ней слышали. И вот этот Заменхофф купил несколько планетоидов, на которых созданы необходимые для выращивания хлебокурузы условия, и еще он купил уборочные машины. Но в соответствии с правилами экспорта, чтобы перевезти машины беспошлинно, надо иметь разрешение нашего департамента…
– Вы обслуживали этого… – профессор по привычке заглянул в блокнот, – Заменхоффа, когда это случилось?
– Верно! – Эрвин не сумел скрыть удивления проницательностью профессора. – Именно так и было!
– Опишите, пожалуйста, подробно этот момент, господин Дунн. Момент, когда вы утратили контроль над правой рукой.
– Заменхофф… он…
– Что Заменхофф? Смелее, господин Дунн. Честность, открытость -первый этап лечения.
– Он хотел дать мне взятку. – Эрвин громко сглотнул. Он надеялся, что профессора связывает врачебная тайна; молодому человеку не хотелось иметь неприятности с отделом контроля, хотя он и был чист. Его настойчивая честность могла быть использована ему во вред. – То есть конфеты… Это даже не взятка.
– Но вы сочли это взяткой. – Профессор успокаивающе улыбнулся, давая понять, что в этом кабинете можно без помех говорить обо всем. – Это очень симптоматично. Пожалуйста, рассказывайте дальше…
Эрвин Дунн рассказал обо всем с малейшими подробностями. Он не скрыл ничего, дал подробный отчет, пересказывая по минутам свои ощущения и реакцию. Во время повествования его правая рука несколько раз вырвалась из-за спины. Один раз она рванулась к потолку так стремительно, что сам профессор Сердак подскочил в кресле. Однако по большей части движения были медленными, напоминающие попытку поймать муху или ввинтить лампочку.