— Прости, я не знал, что ты хочешь ходить со сломанным носом.
— Оставь мне самому расхлебывать мое дерьмо, — требую я, сжимая челюсти. — У тебя что, своих дел нет, или ты считаешь себя слишком славным парнем, которому никто не захочет врезать?
— Дружище, да какого…
— Просто перестань это делать, хорошо? — перебиваю его я, поднимаясь по ступенькам. Однако выражение, появившееся на лице Майка, заставляет меня остановиться. Как объяснить ему, что я не хочу быть неудачником по сравнению с тем, другим собой? Посмотрев на него, я снова начинаю подниматься по лестнице, но Майк окликает меня:
— Что с тобой случилось, Пайк, черт возьми?
Пожимаю плечами, продолжая подъем.
— Хорошо провел выходные, — бросаю я через плечо.
— Мистер Рид! — кричу я, направляясь по коридору к школьной столовой.
Мой бывший тренер останавливается и ждет, пока я выберусь из толпы учеников.
— Мистер Пайк? Чем я могу вам помочь?
Чувствую себя слегка глупо, обращаясь к нему по такому поводу, но теперь уже поздно — мы стоим лицом к лицу, и назад пути нет.
— Я тут думал… в смысле, хотел попросить вас… Как вы думаете, могу я попасть в спортивный класс?
Мистер Рид открывает рот, готовясь что-то ответить, но я, не давая возможности ни ему, ни себе подумать, продолжаю:
— У меня есть свободное время во второй половине дня. Понятно, что у меня разбито колено, но мне просто хотелось бы привести себя в форму. Я подумал, это будет полезно. Не то чтобы я снова хотел играть, конечно, но… я не знаю…
Лицо горит от стыда. Рид в течение некоторого времени стоит абсолютно без движения. Готов поклясться, он целую минуту, наверное, даже не моргает.
— Если ты думаешь, что готов для этого… — наконец произносит он, — я попрошу, чтобы тебя перевели, Камден.
У меня просто челюсть отваливается. Я-то предполагал, он скажет, что подумает или что-нибудь в этом роде.
— Ладно, понял. Спасибо, м-м-м… тренер.
— Кам, — говорит он поспешно, — шкафчик для тебя будет готов к завтрашнему дню. Принеси форму.
Все, меня взяли обратно.
Иду в столовую, но лишь для того, чтобы купить еды. Бургеры не стали лучше с тех пор, как мы с Вив пробовали их в прошлом году, но, обсыпав котлеты со всех сторон огромным количеством перца и измазав горчицей, я в конце концов чувствую, что их как будто бы даже можно есть. Заново упаковав гамбургеры в фольгу, я оставляю поднос у двери и выхожу в коридор. В проеме двери, где я привык пережидать большую перемену, как обычно, склонившись над блокнотом, сидит Майк.
Заметив его, я замедляю шаг. Подняв глаза, он видит в моей руке упакованные бургеры.