После того как я подписала те документы, Светлана Петровна, на удивление, прекратила все посещения к нам. Общались мы с ней исключительно по телефону, да и то, если к трубке подходила я, а не её обожаемый сынок:
— Здравствуй, Даша, — сухо здоровалась она, — позови к телефону Олега. Вы знаете, я, человек добрый и отходчивый, готова была по-дружески поболтать с ней по телефону, но, встретив холодность с ее стороны, пыл мой тут же угасал. Олег же часами «висел» на телефоне. О чем они могли так долго разговаривать? терялась в догадках. Но «спинным мозгом» чувствовала — эти разговоры не сулили мне ничего хорошего.
После бесед с мамой мой муж менялся на глазах: нет, он не грубил, не злился на меня, он вообще меня не замечал, смотрел и не видел. Он просто был ко мне. Знаете, это страшнее всего, когда ты становишься пустым местом для любимого человека.
И наконец случилось то, что стало печальным итогом моего неудавшегося замужества. Да, судьба изрядно посмеялась надо мной, когда я попала в анекдотичную ситуацию вроде той, в которой «муж случайно возвращается из командировки». А у нас было наоборот: жена не вовремя вернулась из института…
Пошатываясь, в полубессознательном состоянии, я вышла из квартиры. Тяжелая железная дверь сама собой захлопнулась, отделив меня от прежней жизни. Там, за дверью, остались Олег со своей белокурой любовницей и… моя растоптанная любовь.
Кричать от боли и тоски, что-то доказывать? Кому? Ему? А разве он поймет? Нет, не поймет. Разве может ощутить боль тот, у которого ничего не болит?
Кажется, я еще цеплялась за какие-то «а, может быть, все еще…», пока на ватных ногах шла вон из этого дома. Но потом оглушительный звук захлопнувшейся двери возвестил о том, что всё, конец, и ничего уже не случится у нас с Олегом, потому что жизнь наша совместная кончилась, и её больше не будет.
Сначала страшное слово: «Измена!», как вихрь ворвалось в сознание, отозвавшись колкой болью в сердце, а потом и это, классическое, как в заурядном романе: «Не прошу!». Но почему- то оно придало решимости и силы, вмиг высушило слезы, вот-вот готовые сорваться с глаз и покатиться по щекам. Все еще на непослушных ногах я поковыляла наверх, а не вниз. Это меня и спасло, потому что Олег выскочил как ошпаренный и с криком:
- Даша! Дашуня! Дуреха! Постой! Ты не так все поняла! — кинулся на первый этаж.
слышала, как он вернулся, потом опять выскочил, волоча за собой упирающуюся любовницу.
- Олежек, солнышко, зачем куда-то идти? Твоя Катюша все равно все уже видела, — упрашивала она Олега.