Он обвел глазами спальню. Персиковый пеньюар на кровати. Александр со стоном зарылся лицом в шелк, который пах знакомыми духами. Ах, жена, жена, что же с тобой, что с нами? Взгляд остановился на ее еженедельничке. Поколебавшись, он взял тетрадь в руки. Бархатный переплет жег пальцы. Но ему не повезло — последняя запись была сделана пару недель назад — когда все еще было нормально, все шло хорошо. Эта мысль вдруг придала ему решимости: почему он должен мучиться неизвестностью? Она сама виновата, что он вынужден подглядывать и искать невесть что. Отец прав. Сейчас главное — понять, в чем дело, чтобы он мог помочь. Уже спокойно и методично, без дрожи в руках, он обыскал ящики стола и одежду в купе. И не нашел ничего. Не было угрожающих писем, не было шприцев или пакетиков с порошком или таблеток. Ничего.
Тогда в банк. Александр спустился вниз и поехал в офис банка, где на их с женой имена был открыт совместный счет. Там он мычал от стыда под понимающим взглядом менеджера: что-то про перерасход средств, необходимость экономить, — пока вдруг не сообразил, что как владелец счета может просто попросить распечатку. Через пятнадцать минут он уже сидел в машине и просматривал бумаги. Это было что-то. Хоть что-то. Несколько возросшие расходы. И довольно приличная сумма наличных, причем в долларах, снятая со счета всего пару дней назад. Теперь встал вопрос — что с этим делать? Спросить, для чего деньги, — она поймет, что он проверил счета. Ну и пусть поймет. «Спрошу в лоб, сегодня же. Не скажет — найму детектива». Решение было принято. Но легче от этого ему не стало.
Вечером, когда жена, поставив в сушку последнюю тарелку, повернулась, чтобы уйти в спальню, он протянул руку и схватил ее за локоть.
— Постой, — сидя, он смотрел снизу вверх в ее замкнутое, печальное лицо, — я так больше не могу. Что происходит? Я прошу тебя, объясни мне, что происходит. Тебя кто-то обидел?
— Да. — Она впервые за несколько дней прямо посмотрела ему в глаза — в его чудесные, любимые, зеленые глаза... пожалуй, у Сашурика они все же чуть светлее. — Ты обидел меня.
— Я? Но когда? Что я сделал?
— Ты спал с другой женщиной.
Он отшатнулся:
— Что ты говоришь! Я никогда... — и осекся.
— Ты вспомнил Лиду? Слава богу. — Освободив руку из его вдруг ослабевших пальцев, она вышла из кухни.
Теперь молчание стало обоюдным, что сделало жизнь еще более трудной и тоскливой.
Александр пребывал в растерянности. Когда обвинение в измене прозвучало из уст жены, он по-настоящему возмутился. Что за чушь, как она может так говорить! Он любит только ее, свою жену, он никогда...