На следующий вечер юноша и девушка встречаются уже наедине. С родителями они поговорили уже заранее. Если те не против брака, можно
начать подготовку к свадьбе
. А если нет... ...Утром выясняется, что девушка исчезла. Об этом возвещают друзья жениха, собравшиеся у дома невесты.
— Аванга, аванга, аванга! — громко скандируют друзья. — Они сбежали!
Старики в бешенстве. Они клянутся, что никогда не простят ослушницу. Недовольны и односельчане. Они просто вне себя от гнева. Они немедленно, вот прямо сейчас, отправятся в погоню. Только сначала надо позавтракать. Потом находятся другие причины...
Идет время. Проходит неделя, другая, и наконец родители посылают дочери белую циновку. Это знак прощения. Беглецы возвращаются, их торжественно принимают, и начинаются переговоры о выкупе за невесту — верный предвестник того, что свадьба не за горами.
Терпение и еще раз терпение
...У индейцев американских прерий ухаживание длилось долго. Прежде чем думать о женитьбе, юноша должен был покрыть себя боевой славой, принести много трофеев и угнать у соседних племен много лошадей. Девушка же тем временем совершенствовала свои хозяйственные таланты. Наконец, став знаменитым воином (и удостоверившись в том, что его избранница тоже не теряла времени даром), молодой человек, которому было уже под тридцать (а еще чаще — за тридцать), приходил к брату невесты просить ее руки.
Прибыв с дарами к дому девушки, будущий жених садился у дверей и, случалось, сидел так не одни сутки, демонстрируя терпение и выдержку. Члены же семьи, с которой он хотел породниться, все это время всячески поносили его, иногда посылали с каким-нибудь поручением, а потом вновь принимались ругать и оскорблять. Когда же наконец предложение принималось, начинался торг из-за платы за невесту.
У некоторых народов, у индейцев-ирокезов например, предложение делалось следующим образом. Юноша, полюбив девушку, сообщал об этом отцу. Отец передавал эту новость всем родным и близким. Те собирались на совет и обсуждали выбор юноши. Если их решение было положительным, юноше разрешали делать предложение. Отец доставал медвежью, бобровую или оленью шкуру (в зависимости от того, женился ли первый, второй или третий сын) и вручал ее жениху.
Тот направлялся к вигваму невесты и расстилал там шкуру. Отец невесты тоже не принимал решения в одиночку; он тоже собирал родных и друзей, извещал их о предложении, и если возражений не поступало, он приказывал дочери сесть на шкуру. Это значило, что «есть мнение принять предложение». Были в этой церемонии и свои разночтения. Иногда, получив согласие отца, юноша шел к невесте не сам, а избирал себе «келувлета» — посланца. Тот, захватив нитку вампума (бусы из раковин, каждая нить которых имеет смысл), называвшуюся «келолвавей», направлялся в дом невесты, сопровождаемый толпой празднично раскрашенных друзей. Перебирая вампум, келувлет рассказывал о том, что за человек ищет руки данной девушки. Ответа келувлет не требовал. Он возвращался в вигвам юноши и ответа ждал там. Если ответ был положительный (приносил его младший братишка невесты, а наградить его надлежало вместо конфетки мозговой костью оленя), то юноша посылал избраннице новую одежду.