Мне все стало ясно. Аполлон вовсю осваивался с новой обстановкой. У него, казалось, был дар заставлять всех окружающих заботиться о себе.
Я с грустью осознала, что завидую собственной собаке.
Пламя камина согревало мне ноги сквозь надетые мной чужие домашние туфли, в руках я сжимала чашку с чаем, дожидаясь, когда ее тепло согреет мне ладони.
– Спасибо, – сказала я миссис О'Харе, когда она налила в блюдечко чай для Аполлона и поставила его у камина рядом со мной.
Она, казалось, смутилась, оттого что я поймала ее на том, что она заботится о собаке.
– В конце концов пес совсем не плох, – заметила она. – Вам что-нибудь еще нужно, мисс Джеймс?
Я покачала головой.
– Нет, все в порядке.
– Хорошо. Позвоните, если вам понадобится что-нибудь еще.
Я подняла чашку и узнала душистый запах чая с ромашкой, который дала мне Пруденс. Мне не слишком хотелось принимать этот знак внимания от женщины, которая должна была стать женой Натаниэля, но сейчас соблазн глотнуть горячего напитка и успокоить свое внутреннее смятение был слишком велик.
Аполлон понюхал блюдце и низко зарычал.
– В чем дело? – спросила я. – Не хочешь чаю с ромашкой? Еще бы, я понимаю. Учитывая, кто его подарил. Но какого черта, я страшно замерзла, а чай горячий. Будь здоров, – я подняла чашку в шутливом тосте и поднесла ее к губам.
Аполлон прыгнул мне на колени и выбил чашку из рук. Я вскочила и принялась вытирать салфеткой лужу чая на полу гостиной, – а кот Маффин стал лизать пролитую жидкость. Неужели Виктория и кота приучила к чаю?
– Аполлон, – принялась бранить я пса, – что с тобой такое? Если ты добиваешься того, чтобы снова оказаться на заднем дворе, то лучшего способа не найти.
Я потянула за шнур от звонка, вызывая миссис О'Хару. Кот тем временем полакал еще немного из лужи, потряс головой и низко протяжно мяукнул.
Спустя минуту появилась миссис О'Хара.
– Что я могу для вас… О Боже! – она рванулась вперед.
Я обернулась. Маффин ковылял, спотыкаясь, словно пьяный, глаза его остекленели.
– Что случилось с моим котом? – голос экономки дрожал. Опустившись на колени, она принялась гладить белую шерстку кота, запачканную бледно-зеленым там, куда попали брызги чая.
– Не знаю. Только что с ним все было в порядке.
Уши Маффина вздрогнули. Он издал сдавленный звук и лег. Лапки его дернулись, и из угла рта вытекла струйка зеленого чая.
– Господи, помилуй, – миссис О'Хара перекрестилась, глаза наполнились слезами. Наклонившись, она взяла кота на руки. – Что случилось? Маффин, очнись, ты слышишь меня, милый?
Пушистое тельце Маффина конвульсивно изогнулось и застыло. Я наклонилась над котом и приложила ухо к его груди, проверяя, бьется ли сердце. Сердце Маффина не билось.