– Тейлор, – пригласил он меня охрипшим голосом, и я ступила в кольцо его рук. Он крепко прижал меня к себе, и от запаха исходившего от его тела, все мысли вылетели у меня из головы. Мы закружились в танце точно так, как это происходило в моих снах. Я не обращала внимания на легкую боль в щиколотке – это вторжение реальности в мои фантазии. Я знала, что должна сказать ему и скоро… но еще не сейчас, подумала я, не желая, чтобы исчезло приятное чувство головокружения от вальса в его объятиях.
Закрыв глаза, я дала волю воображению, и оно принялось рисовать картины того, как могла бы сложиться моя жизнь, если бы я осталась здесь, если бы не вернулась в будущее.
Остаться здесь? Да разве можно допустить подобную мысль? Мама с папой должно быть вне себя от беспокойства после землетрясения, напомнила я себе. Кроме того, нельзя забывать о диссертации и о старой Виктории.
– Опера была восхитительной, но мое внимание весь вечер было приковано только к тебе. – Теплое дыхание Натаниэля коснулось моего уха, лишая способности здраво мыслить. Конечно же, было сумасшествием думать о том, чтобы остаться здесь и все же…
Он стремительно закружил меня под заключительные аккорды вальса, и мы остановились в дюйме друг от друга в середине зала. Люстра отбрасывала вокруг причудливые тени, мешая мне определить, что выражало его лицо.
– Натаниэль…
– Тейлор, – он взял мои руки в свои, напряженно глядя на меня. Я затрепетала. – За то короткое время, что мы с тобой знакомы, ты заставила меня понять, как многого я был лишен.
– Я чувствую то же самое, – прошептала я.
– После того, как Феннивик попытался столкнуть тебя с крыши, и я едва не потерял тебя, я понял, что ты стала значить для меня и для Виктории. Тейлор, я хочу сказать тебе кое-что.
– Тогда нас двое, – ответила я, почувствовав себя виноватой при упоминании о Виктории. – Мне тоже нужно кое-что тебе разъяснить.
Какое я имела право поощрять Натаниэля, если завтра я исчезну? По крайней мере, я надеялась, что исчезну, если моя теория о путешествии во времени сработает. Я должна немедленно рассказать ему о землетрясении. Хотя мне удалось помешать браку Натаниэля с Пруденс, не допустить того, чтобы его дом попал в руки Феннивика, Виктория все еще была в опасности. Если мы не примем никаких мер, она пострадает во время землетрясения на рассвете. Убрать свечи – еще не стопроцентная гарантия того, что с ней ничего не случится. Я не могла вспомнить, насколько сильно был разрушен дом. Что если на нее обвалится потолок или она порежется осколками стекла?