– Лучше не бывает!
Он сдвинул брови, явно чувствуя себя не в своей тарелке.
– Я понимаю, вам должно быть неловко. Вы не?…
– …Не сказала им, что я шлюха? – По его виду я поняла, что попала не в бровь, а в глаз. – Нет, разумеется.
– Простите, – произнес он с явным облегчением. – Я не хотел, чтобы ваша встреча с Пруденс произошла подобным образом.
– Вы боялись, что я поставлю вас в неудобное положение?
Его молчание ясно показало мне, что я была права в своем предположении. На глаза у меня навернулись слезы, и я с силой сжала веки, чтобы не расплакаться. Я была недостаточно хороша для него… для кого бы то ни было… Но он не должен видеть, как я расстроена; хотя я и потеряла всех и вся, перенесясь сюда, при мне еще оставалась моя гордость.
На лице Натаниэля появилось смущенное выражение.
– Ну-ну, не надо. – Он протянул руку и промокнул мне слезы своим носовым платком. – Не может быть, чтобы все было так уж плохо.
Я моргнула, хлюпая носом.
– Да… даже мое платье и… и то им не понравилось. – Я скомкала в ладони его платок. – Я ни… никогда здесь не приживусь, ни… никогда.
Мне показалось, он огорчился.
– Это вполне приличное платье. Хотя, конечно, не… не такое яркое, как те, к каким вы, вероятно, привыкли. Оно принадлежало моей матери.
– Вашей матери? Простите, Натаниэль, я не знала… – сказала я поспешно, но исправить что-либо было уже поздно.
Снаружи донесся тоскливый собачий вой.
– Пойдите займитесь своим псом. – Приняв вновь чопорный вид, Натаниэль резко повернулся ко мне спиной и возвратился к своим гостям.
У меня было такое чувство, будто меня только что подвергли своего рода испытанию – и я его не выдержала. В отчаянии я сжала кулаки.
Как мне пробиться сквозь стену, которой он себя окружил, и заставить его мне поверить?
Я не могла просто взять и исчезнуть из жизни Натаниэля, не попытавшись прежде убедить его не жениться на Пруденс – как ради Виктории, так и ради него самого.
Внезапно по спине у меня пробежал холодок. Помешав ему жениться на Пруденс, я тем самым изменю ход истории. А это было весьма рискованным делом. Что если своим вмешательством я сделаю все только еще хуже?
Ну-ну, успокойся, сказала я себе. Что может быть хуже исчезновения Натаниэля во время землетрясения или полученных его сестрой ожогов? И все-таки меня одолевали сомнения. Решив подумать обо всем этом на досуге, я обратилась мыслями к более насущной в данный момент проблеме: что мне сделать или сказать, чтобы убедить Натаниэля в своей способности предсказывать будущее?
Аполлон, когда я нашла его в его новом обиталище, пребывал в дурном настроении. Он лежал на животе, положив голову на передние лапы, и в нескольких дюймах от его морды валялась говяжья косточка, к которой он, похоже, даже не притронулся.