Принц покачал головой и направился к правому крылу, в котором, судя по вывеске, экспонировались шедевры из другого музея. Зифф фыркнул, пожаловался на скуку и куда-то усвистел. А Лейм, едва переступив порог зала, замер, как громом пораженный. На всех картинах были горы, и только горы. Но ни одна из них не была заурядным пейзажем — банальной совокупностью цветных пятен на холсте. Краски мерцали и переливались, передавая структуру камня, небо ослепительной сини, простирающееся над горами, звенящий чистотой воздух, тишь, необыкновенный покой и абсолютную гармонию. Принц подавил желание коснуться картины, чтобы убедиться, что это — художественное полотно, а не портал, созданный искуснейшим магом. Он прежде не предполагал, что не бог, а обычный человек, тем более в урбанизированном мире нижнего Уровня, способен создать ТАКОЕ! Продолжая любоваться произведениями искусства высочайшего уровня, лоулендец начал прикидывать, каким образом ему заполучить прекрасную коллекцию. Продадут ли ее владельцы или стать собственником полотен можно только нарушив закон?
— А я нашел божественный портрет! Угадай, чей? Нет, лучше не угадывай, все равно ни за что не сообразишь! — выводя Лейма из транса, гордо пропищал в ухо компаньону сильф.
— Портрет? — вяло переспросил принц, выныривая из транса, и тут же азартно потребовал ответа: — Портрет?! Где?! Показывай!
Зифф отлетел в сторону, слегка контуженный волной божественных эмоций, и ответил:
— На втором этаже. Красивый такой, маленький.
Лейм почти помчался вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через несколько ступенек под укоризненными взглядами неспешных служительниц музея. Сильф рванул следом.
'Выставка миниатюр' — гласила вывеска перед одним из залов.
Зифф больше не показывал направления, принца неудержимо потянуло к одной из витрин. Словно во сне, затаив дыхание, он наклонился над ней. На темно-зеленом бархате лежала карта Либастьяна, на которой Лейм увидел… себя: густые черные волосы до плеч, серьезная зелень глаза, легкая улыбка.
'Ферзь Координатор', - прочел бог подпись под портретом, и по спине пробежала дрожь невероятного возбуждения, словно его окатили чем-то немыслимо жгучим, не то невообразимо горячим, не то остро-ледяным.
В замешательстве принц пытался осмыслить происходящее:
'Невероятно! Как же так получается, неужели я, если верить словам Джея, одна из самых могущественных карт Колоды Джокеров? Я, тот, кого в семье до сих пор зовут за глаза, а частенько и в лицо малышом? Может быть, тут нарисован кто-то другой, похожий?' — не веря себе, бог снова скосил глаза на карту и моргнул от неожиданности. Лейму показалось, что глаза на миниатюре на мгновение стали красными, взгляд безжалостен и остр, губы передернулись в жестокой усмешке. Принц тряхнул головой и почесал вспотевший под банданой лоб: Нет, показалось! Никаких изменений с портретом не произошло. Бог вздохнул и еще раз посмотрел на миниатюру, чтобы убедится, что никакой ошибки не приключилось и сходство с изображением очевидно. Впечатление было таким, словно смотришься в зеркало. Не только сходство внешнее, но и слабое, блокированное урбанизированным миром излучение личной силы, характерное для хороших портретов, подсказывало Лейму, что он имеет дело с собственным портретом руки настоящего мастера.