Чердак был как чердак: низкие балки, пыльный боров русской печи, липкая паутина, щепки, какая-то ветошь. Беретели распахнул слуховое окно с мутными стеклами. В полукруглом проеме окна — волнистая равнина, справа — узкий, поросший желтым кустарником овраг, среди невысоких холмов — ровная лощина. Овраг и лощина тянутся к реке. Откуда тут, черт возьми, река? Я переводил взгляд с карты на открывшийся пейзаж. Местность соответствует топографическим знакам. И овраг на карте отмечен. И деревня расположена вроде так, как нанесенное на карту Лазарево. Но в полутора километрах северо-западнее Лазарева по карте проходит шоссе, а в полутора километрах от занятой полком деревни течет река.
— Н-да, камуфлет... — протянул Шелович. — И Янчук куда-то пропал... Что же нам делать, товарищ майор?
Я смахнул пыль со стропил, присел. Стало зябко. Возникло ощущение, какое испытываешь при стремительном падении лифта. Случилось то, чему я отказывался верить: утратив и не восстановив связь с дивизией, я завел полк куда-то в сторону. Боевой приказ не выполнен. И еще неизвестно, какой ценой придется платить людям полка за мою неосмотрительность. Точнее, какой страшной ценой.
Свою судьбу я считал решенной. Под трибунал отдают за промахи и просчеты куда менее тяжкие. Для меня исключения не сделают, это тоже как пить дать. Но люди! Что будет с ними?
Закипала злость на самого себя. О людях вспомнил! Сбился с пути, опустил руки и вспомнил о людях! Нужна бойцам твоя запоздалая жалость! Ты не раскисай, ты действуй, делай хоть что-нибудь! Я сжимал и разжимал кулаки. Меня смутила река. А что река? Форсировать эту злосчастную реку, пока ничто не грозит. Форсировать и двинуть дальше на запад, пока не войду в соприкосновение с врагом. А за это время любой ценой восстановить связь.
— Танки по реке плывут! — во все горло закричал Беретели. — Смотрите, танки!
Шелович и Переверзев, переглянувшись, сунулись к окну.
— С ума сошел? — спросил я.
— Верно, танки, товарищ майор! — озадаченно сказал Шелович.
Я встал, шагнул к товарищам:
— Вы что? Как могут танки...
И не договорил. Во-первых, до слуха дошел рокот моторов. А во-вторых, по реке действительно плыли танки. Немецкие. А по дальнему берегу, стараясь не отстать от танков, поспешала фашистская пехота.
Захохотал, выпрямился, стукнулся головой о балку, присел, махнул рукой Переверзев. Обернул ко мне смеющееся маленькое лицо Шелович. Я глубоко вздохнул. Вот до чего, оказывается, довели усталость, тревожная ночь и постоянная боязнь сбиться с пути! Грязную, залитую водой шоссейную дорогу издали приняли за реку! А ведь это то самое шоссе, какое нам нужно. Шли мы правильно, вышли точно в назначенное место, действуем строго в полосе наступления, определенной полку!