Вернулась уверенность, исчезла усталость. Все стало просто: перед нами враг.
2
Шоссе, принятое нами за речку, изгибалось по равнине, напоминая растянутую на добрых четыре километра латинскую букву S. Первую двигавшуюся по дороге колонну — возможно, это была разведка или головная застава какой-то части — мы уже упускали. Но вслед за этой небольшой колонной наверняка должны были следовать другие.
Мы внимательно осматривали округу. Перед шоссе, метрах в пятидесяти-семидесяти, торчал частый, как свиная щетина, кустарник. Между холмами, в овраге и в кустарнике, еще путался редеющий туман. Нельзя упустить момент! Полк, используя внезапность, может атаковать противника, как только очередная вражеская колонна растянется на открытом участке. В голове созревал план боя: рубеж атаки — частый кустарник перед дорогой, 1-й батальон выдвигается оврагом и лощиной, занимает рубеж атаки на правом фланге полка; 2-й батальон выдвигается лощиной и занимает левый фланг, 3-й наступает во втором эшелоне, непосредственно за 1-м стрелковым батальоном. Артиллерия и минометы наносят по шоссе огневой удар, а после захвата шоссе выдвигаются на него, чтобы обеспечить фланги. Рота противотанковых ружей, как только колонна противника будет разгромлена, займет оборону на правом фланге, откуда могут появиться вернувшиеся на шум боя танки врага. Рота же автоматчиков останется в резерве на западной окраине Лазарева...
Явились вызванные мной командиры батальонов. Выслушали приказ. Жаров сдвинул фуражку набекрень, Вергун повел плечами, словно хотел размяться. Фирсов просто бросил руку к козырьку. Из слухового окна комбаты оглядели местность и загрохотали сапогами по деревянной лестнице, ведущей с чердака: побежали к подразделениям.
Шелович приказал старшему лейтенанту Украинскому быстренько тянуть к шоссе проводную связь.
— Где Максименко? — спросил Шелович.
— Батареи сушит! — сказал Украинский. — Тут, в избе.
— Батареи не портянки! — рассердился Шелович. — Дыму напустит, еще обнаружат нас! Пусть сворачивает лавочку и ко мне!
— Он быстро! — возразил старший лейтенант. — Надо, товарищ капитан! Дивизию вызовем!
— Всегда у вас, чертей, что-нибудь не слава богу! — посетовал Шелович. — Скажи ему хоть, чтоб поторапливался!
— Есть!
Не прошло и десяти минут, как батальоны начали выдвигаться на рубеж атаки. За избами устраивались минометчики лейтенанта Антяшева. Антяшева я видел хорошо: маленький, крепкий, он помогал одному из расчетов устанавливать опорную плиту миномета.
Ровно через тридцать минут после получения приказа стрелки Фирсова и Жарова залегли в кустах, исчезли из виду. Батальон Вергуна еще раньше скрылся в овраге. На равнине никакого движения. Холмы, туман, грязная полоса шоссе, безмолвные перелески.