Однажды отрядам ирландских патриотов понадобились грузовики, чтобы перебросить людей и оружие к Дублину. Было решено позаимствовать транспорт у американской компании, находившейся в Корке. Администрация попыталась возражать, ссылаясь на то, что Соединенные Штаты никак не вовлечены в англо-ирландский конфликт. Тогда командир отряда ИРА что-то быстро набросал на клочке бумаги и торжественно вручил его оторопевшему директору фирмы. Тот прочитал: «ИРА объявляет войну США». Грузовики были реквизированы на вполне законном основании.
— Не случайно,—улыбнулся товарищ О"Риордан, — именно в графстве Корк есть город Макрум, возможно, единственный в своем роде на всем земном шаре. Его жители хвастаются тем, что «Макрум не породил ни одного дурака». Впрочем, подобные утверждения можно услышать и в других районах. Прежде всего в графстве Керри, которое вот уже много лет регулярно поставляет государственных и партийных деятелей, высших чиновников полиции и таможни, профсоюзных боссов и руководителей рекламных контор. Столкнувшись с изворотливым человеком, в совершенстве владеющим искусством «бларни», у нас, в Ирландии, говорят: «Должно быть, вы родом из Керри». И редко ошибаются...
У жителей Керри есть и другая отличительная черта — прямо-таки страсть к музыке (кстати, любовь к ней широко распространена по всей Ирландии). В далеком прошлом в каждом ирландском селе жили свои традиции и обычаи. Ни одно сельское празднество, будь то свадьба, рождение ребенка, строительство нового дома, уборка урожая, встреча весны или проводы старого года, не обходилось без песен и танцев. Но постепенно они были забыты, чему в немалой степени способствовала политика английских колонизаторов, запретивших их под угрозой суровой кары. И вот в небольшом городке Трейли (графство Керри) группа энтузиастов создала любительский театр «Шиамса», что в переводе с ирландского означает «развлечение». Вначале они исполняли песни и танцы, которые удалось собрать в округе. Но интерес к ансамблю был столь велик, что он начал предпринимать вылазки все дальше и дальше. Труппа исколесила всю страну, знакомясь с народным искусством и обычаями, многим дала вторую жизнь и сама вышла с местной на общенациональную сцену.
Окончание следует
Ю. Устименко
Окончание. Начало в № 2.
Когда Ноттов спускался с горы, неся в мешке за спиной одного из птенцов, было уже совсем светло. И даже сейчас перед его глазами мелькают эпизоды отчаянной схватки. Вот он резким движением набрасывает на птицу мешок. Та точно взрывается от приступа ярости, вонзает острые когти в мешок, подминает его под себя и вдруг неудержимо катится к краю бездны. Одним прыжком Ноттов бросается к птице. Но сова сильна и вовсе не собирается сдаваться. Она вонзает когти в руку охотника. От резкой боли Ноттов вскрикивает, чувствуя, как когти скребут прямо по кости. Приходится отпустить птичью лапу. Ноттов, стоя на коленях, пытается освободиться: весь лоб у него мокрый от пота, он негромко стонет от боли и, охваченный яростью, шипит: «Пусти!» Но вот сова замечает в мешковине просвет. Мощные удары крыльями — она освобождает голову. Встретившись глазами с Ноттовом, птица вздрагивает. В ее взгляде ярость сменяется испугом. Она выпускает руку Ноттова и пытается подняться, но мешок ей мешает. С большим трудом сова достигает края обрыва, но внезапно срывается и катится вниз...