Чехословакия обладает густой речной сетью, хотя больших многоводных рек мало: немного Дуная, еще меньше Одера да Влтава. Реки эти характеризуются, ученым языком говоря, «среднеевропейским режимом». Это значит — разница между весенним максимумом воды — половодьем — и осенним ее минимумом — спадом — очень велика. Во Влтаве, к примеру, — в триста девяносто раз! Реки разделены невысокими порогами, а когда прибывает вода, то мелкие речушки, раздувшись, широко разливаются, и воды их встречаются. В крупных промышленных центрах меры принимались издавна: за реками строго следили, для лишней воды создавались водохранилища. В местах более удаленных дело было хуже. Обширные районы могут остаться под водой. Транспорт не ходит, затруднен подвоз продовольствия, прекращается нормальная трудовая деятельность. И тогда пан Зайиц-старший выводит без особых усилий — прямо из дверей по воде — свою вместительную лодку.
В общем-то, к разливам рек и к ущербу от них привыкли — если конечно, это выражение в данном случае применимо. Строили дома, где жилые помещения были высоко подняты, держали наготове лодки. Примерно знали, когда ждать бедствия, и врасплох оно обычно не заставало. Впрочем, не всегда.
Когда пана Зайица-младшего еще звали не «паном», а просто Миреком, он ходил в школу в соседней деревне. Обычно собирались несколько ребят, ждали проходящего автобуса и минут за двадцать добирались до места. Однажды Мирек задержался в школе, оформляя фотомонтаж, вышел из школы один и к тому же довольно поздно. За околицей дорога была залита водой по щиколотку, но Мирек был в резиновых сапогах, и потому уверенно пошел дальше. Однако минут через пять сапоги зачерпнули воды, и Мирек решил вернуться. Но не тут-то было — дорога скрылась под водой, и некуда было уже поставить ногу. Не знаю, как повел бы себя в таком случае менее опытный мальчишка, но Мирек — истинный житель Мокрого Угла — рассудительности не потерял. Аккуратно ступая и щупая ногой глубину, он добрался до ближайшего дерева, сноровисто забрался на самый высокий толстый сук, надежно устроился. Забираясь, он порвал кожаные штаны, не очень новые, но еще прочные и в хорошем состоянии. Усевшись на суку у самого ствола, он вылил воду из сапог, затем стащил чулки, крепко их выжал и повесил просушиться. Мокрые ноги он тщательно растер шерстяной вязаной шапкой, после чего вновь обулся и терпеливо стал ждать. Часа через два за ним приплыл на лодке отец.
Следует заметить, что самым страшным во всей истории казалась мальчику дыра на штанах, за которую могло не поздоровиться от родителей, людей бережливых и аккуратных. (За штаны, кстати, досталось: наводнения бывают каждый год, а покупка штанов в то время была событием, и вообще вещи нужно беречь!)