- Товарищ командир, полковник Гришин спрашивает, как идет бой.
- Передай: переправились, бой идет в траншеях, для развития успеха готовлю второй батальон.
Но через десять минут поступило донесение, что противник атакует батальон с флангов, крупными силами, да Шапошников видел это и сам. Огонь со стороны немцев резко усилился, начали бить минометы и скоро стало ясно, что батальон Осадчего от реки отрезан.
- Надо вводить второй батальон! - сказал Шапошникову Наумов, - Выручать надо, а то получится, как с Леоненко!
- А если и этот батальон также? Теперь им ничем не помочь... "Эх, знали же, что авантюра - все равно лоб подставили!" - ругался Шапошников.
К ночи из батальона вышли около ста человек, мокрые, злые. Еще несколько часов с противоположного берега то и дело раздавались короткие очереди.
- Почти двести человек потерял! - ругался капитан Осадчий. - Полезли, "разведка боем"!
- Доложите в штаб дивизии об итогах боя, - вздохнул Шапошников, посмотрев на Филимонова.
Всю ночь он не сомкнул глаз, переживая случившееся, да и ждал звонка от Гришина с разносом: "Нет, немец не дурак. Безусловно, здесь была подготовленная оборона, система огня, и мы должны были это предвидеть... Сейчас будут искать виновного. Хотя - в корне эта операция была построена на риске. Виноват тот, чья это была идея. Но и он не мог предвидеть, что немцы так грамотно дадут по носу. Только-только батальон восстановили...".
На КП батальона Осадчего Шапошников встретил сержанта Михаила Шикина, минометчика. В полку он был с кадровой, поэтому Шапошников знал его хорошо.
- Что с вами, Шикин?
Сержант встал, худой настолько, что невольно вызывал чувство жалости.
- Извините, товарищ капитан, задумался. Вернее - горюю. Осталось от роты нас всего четверо. Столько прошли, держались, а тут в одном бою - вся рота. Лейтенант Лисин погиб, Брызгалов Иван... - Шапошников, слушая, мысленно отметил: "Знаю, помню его...", - Волков Иван, Жохов Николай, Кулюхин, Замораев, Колесников, - Шикин тяжело вздохнул.
Лицо его, сухое, с влажными черными глазами, выражало такую боль, что Шапошников, обычно несентиментальный, дружески похлопал его по плечу:
- Ну, успокойся. Война, потери неизбежны. А нам надо жить. И мстить.
Рано утром в 771-й полк приехал заместитель начальника связи дивизии майор Бабур, посланный полковником Гришиным для проведения дознания. Выслушав доклады Шапошникова и Осадчего о ходе боя, по согласованию с командиром дивизии лейтенанта Тюкаева за неправильную информацию о ходе боя понизили в должности и перевели заместителем командира роты. Все понимали, что козла отпущения сделали из одного Тюкаева. Куда-то наверх пошла бумага, что конкретный виновный в провале операции наказан.