- А через Сож как?
- Какая-то баржонка перевезла, набилось нас в нее человек пятьдесят.
- Как себя чувствуешь сейчас?
- Плохо, вся спина горит.
Суетин заметил в группе командиров полковников Гришина и Тойвиайнена, начальника оперативного отдела штаба их корпуса.
- Да куда ты, тебе же в госпиталь надо! - с болью сказал Шапошников, заметив, что Суетин хочет идти к ним.
- Успею к врачам. Не знаешь, где генерал Еремин? Жив ли, однако?
- Нет никаких вестей. Ищут уже. Из знакомых в штабе корпуса видел только двоих - Егорова и Занозина, оба живы-здоровы. А у нас вот полковник Малинов пропал.
- Надо идти, - морщась от боли, сказал Суетин, - может быть, еще встретимся...
- Иван Андреевич, если из госпиталя случаем домой попадешь, то расскажи обо мне Татьяне Тихоновне, видел, мол...
Ни Шапошников, ни старший лейтенант госбезопасности Потехин, уполномоченный особого отдела полка, которому по долгу службы пришлось заниматься исчезновением полковника Малинова, так и не смогли составить четкой картины его действий в день прорыва.
- Что ты обо всем этом думаешь, Александр Васильевич, - спросил Потехин Шапошникова, когда они остались вдвоем.
- Есть несколько вариантов, - задумчиво ответил Шапошников, - сам знаешь. Может быть, погиб, а может быть, попал в плен. Не исключено, что и застрелился.
- А такого не допускаешь - сам сдался в плен.
- Ну, что ты... Согласен, что полковник Малинов все эти дни с момента вступления в бой был в удрученном состоянии, так и у всех нас настроение было - радоваться нечему. Повлияло на него, что отступаем, а неудачи не только у нас, но и на всех фронтах. Но чтобы бросить полк и сдаться в плен невозможно. Ты знаешь, конечно, что в империалистическую он был прапорщиком и попал к немцам в плен, так я помню из разговоров с ним, что больше всего он боится именно плена. Видимо, воспоминания у него были тяжелые.
- Знаю. До двадцать третьего года он жил в Германии. Я тут поспрашивал людей, которые видели Малинова в день его исчезновения... Но самое главное вот что: рассказывал это мне Лукьянюк, комбат связи. Перед прорывом командир корпуса задачу на прорыв ставил Малинову лично. На карту Малинова сам нанес всю обстановку в корпусе. Когда в начале прорыва Гришин приказал ему тянуть связь за Малиновым, он послал своего командира роты Никитаева, как начальника направления. Темнеет, скоро ночь, Никитаев тянет связь за Малиновым, а тот на броневике впереди, и вдруг Никитаев входит в связь, просит Лукьянюка к аппарату и докладывает, что полковник Малинов подъехал к шоссе, вылез из броневика, а к нему подошла группа немцев-автоматчиков, обезоружили и увели в лес. Но как он мог проехать мимо своих же позиций к шоссе, минуя передний край, не мог же заблудиться...