Данила с Кондратом закрыли ворота на щеколду и последовали за Моментом в убежище, обогнув кучу застывшего цемента, которая потрескалась и поросла травой. Восставший из мертвых напарник Реши держал спину ровно, как танцор, каждое его движение было четким и законченным. Хипповатый, разболтанный Момент рядом с ним смотрелся комично.
Коротать ночь предстояло в просторном, метров двадцать в длину, то ли бункере, то ли ангаре. Когда за спиной лязгнула бронированная дверь, Данила включил фонарик. Стены бетонные, в потолке круглое отверстие, видно серое небо. На полу – доски, ржавые железки, кострище. Рома, плавно опустившись на тряпье, произнес:
– Давайте, что ли, познакомимся?..
В этот момент что-то произошло – земля вырвалась из-под ног, по голове ударили молотом, виски зажало тисками. Данила упал на спину, с ужасом наблюдая, как пятно серого неба выгибается линзой и темнеет. Мышцы спины свела судорога, он согнулся дугой, как при столбняке. Мир перед глазами плясал и расплывался. Вот валяется рядом Кондрат и пучит глаза, Марина скулит, зажав уши…
– Вспле-е-еск, – донеслось будто из другого измерения.
Боль прекратилась мгновенно. Данила перевернулся на живот, уперся лбом в ладонь. Сердце колотилось так, что невозможно было сосчитать удары. Медленнее, медленнее… Вот уже и дышать легче, теперь можно попробовать подняться.
Данила сел. Голова сильно кружилась, силуэт Момента дрожал и дергался.
– Тебе плохо? – взволнованный голос Марины и прохладные ладони на лбу.
– Нормально, – Данила отстранил ее.
– У тебя кровь.
Слизнул горячее с губы – так и есть. Дополз до покатой, закругляющейся кверху стены, оперся и запрокинул голову. Марина села рядом. Перспектива была искажена, пространство казалось изогнутым, выпуклым. Данила зажмурился. Выждав пару минут, потянулся к сигаретной пачке, закурил. Когда затягивался, огонек разгорался и освещал Маринино испуганное лицо, отражался в ее глазах.
– Не волнуйся, все прошло, – сказал он.
– Ешкин кот, – прохрипел Момент. – Вот это был Всплеск, аж меня перекорячило. Теряю форму.
Судя по звукам, кого-то рвало. То есть ясно кого – Кондрата.
– Не фиг курить всякую гадость, – поучал Момента Рома. – От нее мозги сохнут.
Кажется, он, как и Марина, Всплеск почти не почувствовал.
– Народ, если кто есть-пить хочет, у меня этого добра навалом. Водка, – зазвенело стекло, будто соприкоснулись бокалы. – Вискарь, вино, текила – кому что? Консервы рыбные, мясные…
Рома присел рядом с Данилой на корточки, оглядел его и протянул руку:
– Вообще я – Роман. Но конкретно можно просто Чуб.