Они натягивали джинсы, болтали и строили дальнейшие планы на день: встретимся в два часа на прежнем месте.
Кеннет с Тони, болтая и смеясь, побежали вприпрыжку домой. Провожаемые недоверчивым взглядом козы, они пронеслись через двор, уже чувствуя привязанность друг к другу, и это их вовсе не удивляло.
— Жалко, что ты не сможешь пробыть с нами все лето, — сказал Тони. — Ты бы поучил нас плавать. Ты здорово плаваешь.
У задней двери их уже ждала миссис Андервуд, одетая в розовое полотняное платье.
— Хэлло, Кен.
— Мы опоздали, ма?
— Немножко. Скорее умывайтесь.
Они сполоснули руки в ванной, облицованной бледно-зеленым кафелем, и вытерлись одним полотенцем: Тони уже забыл, какое предназначалось для Кеннета, да и к тому же глупо было пачкать оба полотенца.
В кухне, где миссис Андервуд раскладывала по тарелкам холодное мясо и салат, работал телевизор: на экране длинноволосый молодой человек страстно обличал правительство. Тони отказался от редиски в салате, и это дало миссис Андервуд повод со смехом вовлечь Кеннета в свои препирательства с сыном.
— Посмотри, ведь Кенни ест редиску.
Тони сердито буркнул «угу», потом выпалил:
— Он плавает как рыба, ма!
Миссис Андервуд улыбнулась Кеннету и подумала: «Ничего удивительного. Ведь эти туземцы полжизни проводят в воде. Или то была передача про туземцев на Новой Гвинее?» Миссис Андервуд никогда не загружала голову подробностями из жизни цветных.
— Что ты думаешь о школе, Кенни? Тебе там нравится?
Тони расхохотался:
— Ну, ма! Ты так говоришь, будто считаешь его пятилетним малышом.
— Я учусь в шестом классе, — сказал Кеннет.
Тони разинул рот:
— Ну и ну! А я только в пятом.
Миссис Андервуд высказала предположение, что на Севере другая школьная программа.
— Может быть, — сдержанно согласился Кеннет.
— Ничего подобного, — заявил Тони. — Программа везде одна. А он на два месяца моложе меня. И выше на два фута. Посмотри на него, — он показал вилкой и заработал за это замечание. — Кен вырастает из своего пуловера на милю в минуту.
Миссис Андервуд почувствовала, как в ней зарождается неприязнь. Чернокожие мальчики должны быть маленькими, круглыми, шаловливыми колобками, а вовсе не высокими, спокойными и к тому же обогнавшими на целый класс ее собственного ребенка. Она постаралась подавить в себе это чувство, действительно постаралась, и, чтобы избавиться от укоров совести, отвалила Кеннету на десерт более чем щедрую порцию клубники со сливками.
— Мы должны подкормить Кении, — сказала она.