— Готовы, — отозвались с траулера.
Однако волны тут же оборвали линь. Пришлось все начинать сначала.
Второй линь оборвался тоже.
— Найди же что-нибудь покрепче! — сквозь грохот и шум прокричал Веня Новикову.
Новиков бросился в каптерку, где боцман хранил бухты тросов. В этот момент огромная волна накрыла палубу и, когда скатилась, унесла с собой Новикова. Веня, следивший за матросом, закричал: «Человек за бортом!» Но тут же в бурлящей пене рассмотрел скорчившуюся фигурку, которая вцепилась в леер. Подождав секунду, матрос поднялся, потряс головой и полез по вздыбившейся палубе к баку.
Лишь с третьей попытки буксирный трос выбрали на аварийном судне, прикрепили к «браге» — тросу, обнесенному вокруг корпуса.
На спасателе Жижилов поднес к губам микрофон:
— «Топаз», начинаем!
Сысоев перевел ручку машинного телеграфа на «средний вперед». Он рассчитал, что истинная скорость спасателя, идущего навстречу волне, все равно будет малой, трос натянется без рывка, и тогда можно будет переходить на полный.
Трос натянулся, спасатель дал «полный вперед».
— Ну, матушка, спаси и помилуй, не оборвись, — прошептал Новиков.
— Замолчи! — суеверно оборвал его Веня.
И тут неожиданный рывок сбил всех с ног. Оборвалась «брага» — лопнул трос чуть ли не в руку толщиной.
На спасателе был лишь 48-миллиметровый трос. Волей-неволей решили использовать его. Снова стали подавать линь, заводить «брагу»...
Моряки работали с остервенением, сдирая кожу с рук рваными нитями стальных тросов, захлебываясь в горько-соленой воде, теряя голос от криков и команд. И когда траулер все же удалось вырвать из песка, они разошлись по кубрикам, вытянули на койках занемевшие спины и, оглушенные усталостью, не могли даже первое время закурить.
Уже на рассвете спасатель отбуксировал пострадавший траулер в бухту Тигриш. Здесь остро пахло масляной краской, едким нитролаком, суриком, нефтью, и ко всему этому едва примешивался запах рыбы. Песчаные дюны спасали бухту от штормов, но ветер все-таки и здесь поднимал довольно крутую волну.
Теперь пришла очередь водолазов. Под корпусом траулера рядом с винтом с одного борта на другой протянули канат. Петр Турчак спустился по трапу и, держась за канат, погрузился в воду. Огромным китом нависло над ним днище судна. С винта и руля свисали клочья истерзанного трала.
— Эй, наверху, намотало здорово, — прокашлявшись, передал по телефону Турчак и двинулся вдоль борта дальше. Волны раскачивали судно. Его то выбрасывало к поверхности, то свирепо вдавливало, и тогда оно увлекало водолаза в глубину, угрожая раздавить своей стальной махиной.