Как-то осенью бригадир комсомольско-молодежной бригады Геннадий Ткаченко получил письмо из Крыма. Адрес был незнакомый, но вот почерк... «Неужели, Максим?» — мелькнула мысль. Он вскрыл конверт, быстро пробежал глазами исписанный твердым почерком листок бумаги, улыбнулся чему-то своему — Максим просился обратно в бригаду, просил простить его за мост. Бригадир прочитал письмо, задумался, вспоминая тяжелую и в то же время радостную для всей бригады весну...
В тот день с утра шел мокрый снег. Низкие черные тучи нависали над Синегорьем, но к восьми часам снегопад кончился, в распадок рванул свежий ветерок, над поселком захлопали набитые тугим весенним ветром флаги Первомая. Тучи залохматились, задвигались, и в рваные дыры проглянуло солнце.
Ткаченко, проведший всю ночь на береговой опоре моста, все же решил сперва зайти к Максиму. Поговорить еще раз. Он по себе знал, как нападает иногда хандра, как хочется тогда плюнуть на все и уехать куда-нибудь к теплу, к солнцу
Когда бригадир вошел в общежитие, Максим валялся на неприбранной постели. Рядом стояли упакованные чемоданы.
— Максим...
— Нет! — Того будто сбросило с койки. — Понимаешь ты нет! И не уговаривай. Семь лет электростанции строю, сюда с Вилюя приехал. Понимаешь — устал я! Устал зимой и летом вот это носить, — он запустил пятерню в давно не стриженную бороду, рванул ее. И, как бы успокаиваясь от боли, сказал глухо: — Хватит, зимой слюни морозить, а летом комаров кормить.
Ткаченко поднялся с табурета, посмотрел на чемоданы.
— Только меня к тебе бригада послала. Трудно сейчас на опоре. Очень. Дней через пятнадцать паводок начнется. Каждый человек на счету...
Вспомнив все это, Ткаченко сложил конверт, сунул в карман. Он и сам не понимал, чем же разволновало его это письмо из Крыма.
…Ну и времечко тогда было, особенно для бригадира дорог еще не было, бетона тоже — вот и приходилось крутиться, засиживаясь до ночи в прорабской, планировать работу на следующий день, расставлять людей так, чтобы простоев не было. Одни укладывали Фундамент под котельную, другие лес под площадки валили. Чего греха таить, было и так, что и за глотку хватали: «Заработок давай, бригадир!» А где его взять, когда до начала больших работ еще было, ой, как далеко. Зато, когда вышли они на главное свое дело — на мост, вся шелуха уже отсеялась. Вернее, тогда она и отсеялась.
Геннадий в задумчивости порылся в тумбочке, извлек оттуда старую тетрадь, полистал и остановился на одной из записей:
«29 марта 15 00. Бригада вышла на русловую опору моста. Мороз 40 градусов Сильный ветер. Звено Ивана Кротова приступило к подготовке основания опоры моста для бетона.