— Компьютер и у Зии, и у Саввы в теле зашит, это ясно, — разглагольствовал тем временем Ромка-джи. — Или где-нибудь в ягодице, если большой и места много требует…
Маринка прыснула:
— А сидеть как? Боком?
Егор нахмурился. Вечно этот Ромка-джи Маринку смешит.
— А вот мне другое интересно, — воодушевленно продолжал Ромка-джи, не замечая, что из-под одеяла уже видать исподнее. Он размахивал руками, то и дело зверски ерошил шевелюру, невидящими глазами глядел на пустую ладонь и снова запускал ее в густые черные волосы. — Они же так и не сказали, куда после нас пойдут! Егорка, слышь? Спорим, что им в Эко-терем-бург надо?
— Там в песке все, — неохотно ответил Егор. Желание спорить у него пропало. Ишь как Маринка на Ромку-джи уставилась, аж глаза сияют. — Люди говорят, что только у Шарташ-озера нормальная власть есть. Установка стоит. Короче, почти как наш Город. А по пескам вокруг одни еретики-гяуры-блять бултыхаются. Хунхузы там… полевские, то есть из Полевского-города еретики, а не солдаты… да те же лунатики. Верблюдов угоняют, людей воруют… с песчаниками, паразиты, заодно! — добавил он, не удержавшись.
Неподалеку заорал какой-то младенец. В стену с той стороны со злостью стукнули.
— Потише говори! — сказала, понизив голос, Маринка. — Перебудишь все ясли.
К орущему младенцу тотчас присоединился другой. Как сговорились! В стену грохнули еще раз.
— Ну, завели… — проворчал Ромка-джи и улегся на бок, подперев голову рукой.
— Я спать пошла. Мальчики, пока! — И Маринка, грациозно помахав рукой, удалилась, довольно талантливо изобразив свое знаменитое «крадущийся карачи». Если только, конечно, карачи умеют так же изящно заворачиваться в одеяло.
Малыши продолжали орать.
«Эх… угомон вас возьми, мокрозадые! — злился Егор. — Поскорее бы уж в другое место перебраться, как взрослые. Эти шайтан-ясли кого хочешь с ума сведут. Но опять же, как без них? Известное дело — храни грудного до полутора лет! Если карачи его у людей не украли, молись Господу-Аллаху — пронесло! Лоб расшиби, но — молись! Миновала тебя беда лютая. Дед говорил, — вспомнил Егор, — в ранишные времена целые битвы происходили. Ромкина семья, например, отбилась, не отдала сына. Мать его только пострадала при ударе от „глушилки“. Болела долго и умерла. А отец Ромку-джи выходил, укрыл от карачи… уберег. Но и долго не жил. Болел. Старухи говорили, что его карачи сглазили, но Егор маленький сам видел, что Ромкин отец весь в шрамах и рубцах глубоких был. Чудо, что не сразу, как покалечили его, помер!»
Мысли стали путаться. Перед Егором вдруг прошла Маринка… кокетливо завернутая в одеяло, как в невиданно красивый плащ-палатку… потом пошел дождь, и Егор удивился — вроде, не время для дождя… лето в разгаре… а потом ни с того, ни сего карачи рылся в песке и вдруг рассыпался на целую кучу маленьких муравьев… «Нет, не муравьев — маленьких карачи! Маленьких карачи!» — спокойно подумал Егор…