Джун сделал два шага в сторону четверки. Простер руку в их сторону.
— Ответь ты, брат Трувер!
Трувер ответил, не размышляя:
— Приходилось, брат… Я встал на этот путь именно тогда, когда вампиром оказался мой родной брат… Узы родства были сильны, но кровь невинных взывала к мести сильнее. Я отдал его братии, скорбя и плача в душе. И сам принял участие в казни.
— Ты, брат Юстас?
— Ты опять ошибся, брат, — я Фоб. Но я отвечу тебе. Близкий друг, с которым мы делили горести и печали, оказался виновен в смерти семи человек. Он был казнен моей рукой.
— Ты, брат Юстас?
Речь Юстаса звучала проще, не так патетично и книжно, как у его собратьев, но столь же глухо и невнятно:
— Ну как тебе сказать, брат Джун… Чего не было, того не было. Не приходилось никого из близких как-то… Но если бы довелось — думаю, смог бы. А куда денешься? Устав есть Устав — не исполнишь, и живо самого…
— Ты, брат Деймос?
— У меня было подозрение, брат, очень сильное подозрение, что близкий мне человек стал вампиром. Тогда — несколько лет назад — оно не подтвердилось. Хотя и не опроверглось полностью. Тест дал неоднозначный результат. И она осталась жить…
— Мы ответили на твои вопросы, брат Джун, — произнес Трувер. — Пора и тебе раскрыть все карты.
— Хорошо. Но сначала последний вопрос. Здесь, перед нами, — человек, который мне близок и дорог. Которого мы казним после проверки святой водой — я уверен в ее результате. Ответьте мне, братья: могу ли я отдать его вам в руки, но сам не участвовать в казни?
После короткого молчания за всех ответил Деймос:
— Нет, брат. Иначе в твоем сердце — хочешь ты этого или нет — когда-то поселится ненависть к нам. Единственное, что мы можем сделать, — это избавить тебя от первого удара. Как в случае с первой казненной вампиршей, ты можешь нанести лишь завершающий удар, уже не смертельный. Но ритуал есть ритуал — каждый из нас должен приложить руку.
Джун медленно наклонил голову. Потом подошел к меньшему столу, взял с него емкость со святой водой.
— Я отдаю вампира в ваши руки, братья! Он был дорог мне, и нас связывали родственные узы, но наш святой долг главнее. Берите его и исполните, что должны. Я называю его имя. Это брат Деймос, в миру известный как Артур Харкер!!!
Последние слова брат Джун буквально проревел.
Такого, похоже, не ожидал никто. Трое братьев недоуменно переглядывались, словно надеялись что-то разглядеть друг у друга под прорезями капюшонов. Деймос вскочил, нетвердо сделал несколько шагов по комнате.
— Ты сошел с ума, брат! — нервно выкрикнул он. — Ты спятил! Откуда ты это взял?!