— Какой клад?
— Да кто его знает? Монгольский вроде. И будто бы заговоренный он. Если возьмешь — кранты. — Вовка выпучил глаза и принялся делать руками пассы, как будто накладывал заклятие.
— Врешь ты все, — сказал я.
Мне стало обидно за родственниц.
— А вот и не вру!
— Как же тогда тетя Клава? Она вполне нормальная. Знаешь, какие пирожки вкусные печет?
— Это она пока нормальная. Скоро тоже свихнется, — поставил диагноз Вовка.
— А водителя ее видел? — Я решил переменить тему, чтобы не поссориться, — Который на «Волге» ездит? Странный какой-то.
— Беспалого? Конечно видел. Он и у Варвары работал.
— Он говорил, что ему палец фашисты отрезали, а потом тетя сказала, что на заводе станком отрубило.
— Вот брехун! А мне сказал, что зимой на рыбалке отморозил.
— Может, он преступник или шпион, — предположил я. — Все время врет — раз, в темных очках ходит — два, неизвестно где живет — три.
— Живет-то он, вестимо, недалеко от вас.
— Точно! Не успеет тетя Клава позвонить, а Яша уже у ворот.
— Позвонить? — нахмурился Вовка. — Как позвонить?
— По телефону, балда!
— Сам балда! В старом доме телефона нет. Туда провода еще не дотянули. — Вовка показал мне язык.
— Что значит — нет? — опешил я. — А как же тогда она его вызывает?
— Может, по рации, — растерянно предложил сын подполковника Пичугина. — Ты не видел в доме рацию?
Дни стояли жаркие и безветренные. Холмы и взгорки, извивы рек окутала плотная пелена излишнего, довлеющего тепла. С раннего утра над огородами и дорогами плыло и переливалось мутноватое марево горячего воздуха.
Листья растений печально обвисли, белый кот изменил своей привычке греться на крыше сарая и скрывался где-то под овином, в холодке. Старый каплун в соседском курятнике уже не кричал по утрам, а как-то смешно не по-петушиному кряхтел. Люди искали спасения у воды. Берега Сосны оккупировали страждущие прохлады горожане.
Все началось, когда в городе стали умирать воробьи. Маленькие коричневые клочки перьев усеяли улицы Ельца, точно опавшие листья. Жители объясняли страшноватый феномен по-разному. Большинство сходилось во мнении, что виновата небывалая жара, но некоторые поговаривали о выбросе на химзаводе. Правда, в Ельце никакого химического производства отродясь не было, и сплетники грешили на ядовитое облако, принесенное ветром аж из самого Липецка. Однако, глядя на величественные белые громады, неспешно фланирующие по синему проспекту июльских небес, трудно было представить, что одна из них стала причиной гибели мелких пернатых проказников, которые так любили купаться в пыли у теткиных ворот.