Наиболее популярным объяснением успешного перехода в меркурианство является «корпоративное родство», содействующее развитию внутреннего доверия, но ограничивающее число потенциальных претендентов на долю прибыли. Непотизм может быть благотворным для капитализма, иначе говоря — при условии, что права и обязанности племенников четко осознаются и неукоснительно соблюдаются. И действительно, практически все меркурианские фирмы, принадлежащие армянам, корейцам, ливанцам, заокеанским индийцам и американским итальянцам, являются семейными предприятиями. Даже самые крупные коммерческие и промышленные империи заокеанских китайцев, со штаб-квартирами в Лондоне, Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Сан-Франциско, похожи на банкирский дом Ротшильда в том отношении, что местными филиалами обыкновенно заправляют сыновья, братья, племянники или зятья основателя. Согласно этой теории, главной религией меркурианских общин является неукоснительная семейственность (которая на чужбине может распространяться на более крупные кланы и в конечном итоге на весь — избранный — народ). Если сущность конфуцианства — «апофеоз семьи», то поведение многих итальянских иммигрантов в Америке можно объяснить тем, что Фрэнсис Фукуяма называет «итальянским конфуцианством».
Проблема социобиологического объяснения предпринимательского непотизма (предложенного Пьером ван дер Бергом) состоит в том, что некоторые из наиболее успешных меркурианских предприятий — немецкие и японские, а также сицилийская мафия — не являются клановыми. Их стратегия заключается в использовании семейных моделей и метафор для создания сплоченных и долговечных псевдосемей — в японском случае от группы учеников одного мастера до деловых партнерств зайбацу («финансовых клик»). Вывод состоит в том, что наилучшими претендентами на новые меркурианские роли являются сообщества, максимально похожие на старые меркурианские племена. Главным качеством, обязательным для всех соискателей, является сочетание внутренней сплоченности с внешней чуждостью: чем сильнее сплоченность, тем больше чуждость, и чем больше чуждость, тем сильнее сплоченность. Наилучшая же гарантия и того и другого — бескомпромиссная и идеологизированная семейственность (клановость), которая может быть биологической или псевдобиологической и которая может подкрепляться — или подменяться — острым чувством богоизбранности и культурного превосходства. Апокалиптические религиозные секты, не требующие безбрачия, превращаются в эндогамные племена; эндогамные племена, верящие в особую судьбу и судьбоносную чуждость, превращаются в религиозные секты.