Так и не вышел у нас разговор с Шипуновым — отличным военным вертолетчиком и очень симпатичным мне человеком. Встретились мы в Кандагаре, в расположении полка, где Александр служил. Сидели с ним в затененной маскировочной сетью курилке, и битых два часа я развлекал его всевозможными забавными историями, тщетно пытаясь втереться в доверие, разговорить, понять, что он за человек, Александр Николаевич Шипунов.
То ли не в настроении был вертолетчик, то ли не по душе пришелся ему собеседник, то ли вообще Шипунов не так-то легко сходится с незнакомыми людьми. Саша односложно отвечал на вопросы, только хмыкал в ответ на самые смешные анекдоты и оказывал знаки внимания положительному черному котенку Шнурку, который вился у наших ног.
— Был однажды горький опыт общения с прессой, — обронил он, — такого понаписали!.. Ты вот скажи: ты «Ми-8» в воздух поднимешь?
— Не подниму. Я по другому делу.
— Ну и чего я тогда перед тобой распинаться буду?
Только и удалось мне с грехом пополам выудить из него подробности трех боевых ситуаций, о которых рассказывали перед этим еще в штабе полка. Это три истории из афганской жизни Александра Шипунова, командира экипажа вертолета «Ми-8».
В ней рассказывается о мужестве
Погода тогда стояла отменная. Самый разгар весны — середина мая. Нельзя сказать, чтобы это время года действовало каким-то особенным образом на Шипунова, не было этого. А если даже и было, то Шипунов не из тех людей, которые вздыхают и ахают по этому случаю у всех на виду. Пусть даже весна, и время любви, и все такое прочее.
К тому же войне нет дела до того, какой сезон на календаре, а в Панджшере и вовсе есть места, где весна и осень — на одно лицо. Узкая рваная щель в горах, коричневые скалы стиснули речку, она пенится в скальных прижимах, рокочет на перекатах. Это и есть Панджшер, ущелье Пяти Львов, главный плацдарм оппозиции на территории Афганистана. Немало пролито здесь крови, немало боевой техники, изуродованной минными взрывами, оставлено в распадках гор.