Как-то на днях пытался уговорить почтовую службу, что они напутали что-то, прислав мне немыслимый телефонный счет. Только потом вспомнил: еще в октябре я действительно вызывал редакцию, чтобы продиктовать материал. Пришлось выложить приличную сумму, и даже обаяние переводчика Нура, который помогает мне в таких ситуациях, не спасло редакционные валютные фонды. В качестве утешения Нур пригласил в ресторан «Шестиэтажки», самого дорогого магазина в городе. В ресторане было вкусно, быстро и дешево. Надо бы запомнить название блюда: «ашак» — подобие пельменей с начинкой из зелени в сметанном, очень остром соусе. А потом Нур устроил мне экскурсию. Напротив «Шестиэтажки», в узком проходе между двумя грязными шашлычными, вход на «Рынок Брежнева». Если верить Нуру, это место назвали так еще в первые годы войны, когда сюда подкатывали советские военные грузовые машины, и торговля шла прямо с бортов всем, что имеет цену. Теперь же это плохое, заповедное для советских место. Тянутся тесными рядами дуканы с тканью, потом с одеждой, потом и лавочки, и мастерские одновременно: ржавые гаечные ключи, цепи, прочая железная утварь горкой лежат на прилавке. А где-то в глубине вообще все, что хочешь, включая оружие. Но туда мне не посоветовал идти даже бесшабашный Нур. Я молча протискивался за ним между рядами, ловил на себе напряженные, непонимающие взгляды тихо переговаривающихся меж собой людей. По-видимому, смущала явно не афганская одежда, а может, что-то другое — сейчас уже все равно.
«Рынком Брежнева» стал теперь весь Кабул. В редком дукане не увидишь какой-нибудь товар, только вчера появившийся в армейском, советническом или посольском магазине, — югославские конфеты, датскую ветчину, советскую тушенку, голландский лимонад «Сиси» — главный напиток афганской войны. А кое-где и бушлаты, ремни, ушанки наших солдат. На все своя такса, включая, например, на машину пустых ящиков из-под снарядов для реактивных орудий. Как уверяют знакомые афганцы, солдатики приторговывают даже патронами и оружием. Вполне может быть. Слишком много для русского человека соблазнов лежит на здешних прилавках: ткань с блестками, аляповатые музыкальные чайные сервизы, электронные часы. Не выдерживает перед этим дешевым великолепием сердце деревенского мальчишки, для которого синие джинсы с надписью «монтана» остаются сокровенной, недостижимой мечтой. А его командиру, у которого жена, дети, родственники, — как появиться дома без гостинцев? Здесь даже поговорку сложили: «Если жена ходит в „монтане“, значит, муж в Афганистане». Вот и поднимаются с одной и той же взлетной полосы кабульского аэродрома одновременно и «Черный тюльпан» с мальчиками, которые закрыли от пули своих командиров, и раскормленные, красные от беспробудного пьянства физиономии с баулами, набитыми «колониальным товаром». И то и другое — афганская война, которая, как и любая другая, кому война, а кому… Ну, эту пословицу все знают и так.