Приток крови (Вишневский) - страница 9

Бога пока не удается описать с помощью уравнения, его ищут в мозгу с помощью томографа, стоящего миллионы долларов. В мозгу у мышей, атеистов, но прежде всего — убежденных верующих — мусульман, буддистов, индуистов и у самых нам близких — христиан. Оказывается, утверждение вроде «ангелы существуют и охраняют нас» ведет к очень схожим реакциям в мозгу как у атеистов, так и у глубоко верующих. Нейропсихологи Сэм Харрис и Джонас Т. Каплан из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе представляют тому неопровержимые доказательства в опубликованных недавно анализах, проведенных с помощью fMRI.[3] Установлено: религиозность — это не вопрос знания и сознания (правое полушарие). Явная повышенная активность у всех испытуемых обнаружена в тех отделах левого полушария мозга, которые связаны с эмоциями. Независимо от того, верит испытуемый в ангелов или отвергает их существование. Обе группы восприняли информацию об ангелах не как факт, а исключительно как некий комментарий: атеисты — как ненужный, верующие — как добрую весть. В то же время уровень концентрации допамин[4] («гормона счастья») у верующих увеличился (как при удовлетворении жажды, голода и вожделения), а у атеистов он остался на том же уровне или даже снизился. Верующие отреагировали левым полушарием мозга на информацию об ангелах — как влюбленный, который неделями ждал желанного письма, в то время как атеисты — как человек, нашедший в почтовом ящике рекламу фирмы, что соблазняет неоправданными обещаниями, а по какому адресу ее искать, неизвестно. Но в обоих случаях на томограмме активность наблюдалась в левом полушарии, что связано с совершенно другими реакциями. К счастью, Бога невозможно обнаружить с помощью томографа…

В мае многие любови умирают. И чаще всего в этом же месяце рождаются новые. И вопреки распространенному мнению, тех, что умирают, к сожалению, больше.

Об этом свидетельствует статистика Института по изучению общественного мнения (Gewis, Гамбург, Германия). Определение любви в анкетах, которые использует институт, расплывчато и сводится в основном к оценке сексуальной активности женщин и мужчин. В соответствии с этим определением одна любовь умирает, другая рождается, когда люди перестают прикасаться только к одному партнеру и начинают прикасаться также — или только — к другому. Определение удобно, логично… и ошибочно. Во всяком случае по мнению Мариуша, который понятия не имеет о существовании этого института. Мариуш — «вполне удовлетворенный муж» Моники, которой постоянно ей изменяет. Не только в мае. Как сам признается, он изменяет жене круглый год. И тут же выдает свою теорию, которая звучит как фрагмент из пошлого пособия: «Моменты дикой страсти с другой, чужой женщиной, тело и желания которой я могу познать, для меня невероятно ценны. Настолько, что ради этого я готов рисковать буквально всем. Это как если бы я выпил целую груду таблеток счастья…». Моника, конечно, не знает о его теории. Знай она о ней, ей было бы очень больно. На самом деле Мариуш любит только свою жену и двух дочек, которых она ему родила. И так будет всегда. «Дикая страсть» не имеет с любовью ничего общего. Она — лишь мгновения, которые ему необходимы. И после таких мгновений его желание по отношению к Монике только усиливается. Он чувствует себя «настоящим мужчиной» и всякий раз хочет продемонстрировать ей это главным образом в постели. Чаще всего они занимаются сексом в тот же день, после его встречи с другой женщиной. «Может, это и извращение, но это правда», — добавляет Мариуш.