Рамси ударил его по лицу и сказал Русе:
– Берите его. Он и не человек вовсе, от его вони меня тошнит.
Над деревянными стенами Барроутона вставала луна. От скромного замка Харвуда Стаута до усадьбы Дастинов меньше мили.
– Верхом ездишь? – спросил лорд Болтон.
– Д-думаю, да, милорд.
– Подсади его на лошадь, Уолтон.
Вонючка даже и без оков ковылял, как старик. Бен Бонс и Алин говорят, что он дергается, кожа у него обвисла, а уж запах… даже кобыла, которую ему подвели, шарахнулась. Но лошадка она была смирная и хорошо знала дорогу в Барроухолл.
– И как же мне тебя называть? – спросил лорд, следуя рядом с Вонючкой по широким прямым улицам Барроутона. Охрана держалась на почтительном расстоянии.
– Я Вонючка, с позволения вашей милости.
– «Вашмилсти», – проронил Русе. И улыбнулся, кажется?
– Милорд? – не понял Вонючка.
– «Млорд». Язык тебя выдает. Хочешь сойти за простого крестьянина – говори так, будто у тебя каша во рту.
– Млорд, – поправился Вонючка.
– Так-то лучше. Ну и разит от тебя.
– Да, млорд. Виноват, млорд.
– Виноват не ты, а мой сын. Я знаю. – Они проехали мимо конюшни, мимо гостиницы с пшеничным караваем на вывеске. Из-за окон, закрытых ставнями, слышалась музыка. – Первый Вонючка вонял не оттого, что был грязен. Большего чистюли я, признаться, никогда не встречал. Он мылся три раза на дню и цветы в волосах носил, будто девка. Как-то его поймали на краже духов из спальни моей второй жены – она тогда еще здравствовала. Я велел дать ему дюжину плетей, и оказалось, что даже кровь у него вонючая. На будущий год он эти духи выхлебал и чуть не помер, но против вони это не помогло. Она была врожденным его свойством, проклятием, как говорили простолюдины. Боги, мол, таким его сделали, потому что душа у него гнилая. Мой старый мейстер уверял, что это болезнь такая, хотя парень был крепок что твой бычок. Никто к нему близко не подходил, и спал он со свиньями. Потом пришла мать Рамси и попросила дать моему бастарду слугу – мальчик, мол, совсем отбился от рук. Я и дал ей Вонючку – больше для смеху, однако они с Рамси сделались неразлучны. До сих пор не пойму, кто кого испортил – Рамси Вонючку или наоборот. – Лорд обратил к Вонючке белые луны своих глаз. – Что он шептал тебе, когда снимал цепи?
– Он… он… – Слова застряли в горле, и Вонючка закашлялся.
– Ладно, дыши. Я и так знаю. Чтобы ты шпионил за мной, а о его секретах помалкивал. Как будто у него есть секреты! Откуда, по-твоему, взялись Алин-Кисляй, Лютон, Свежевальщик и прочие? Он в самом деле думает, что они его люди?
– Его, – эхом отозвался Вонючка. Лорд явно ждал от него каких-то ответов, но что отвечать?