– Он спас Сэма с девушкой от упырей, – все также нерешительно сказал Бран, – и ведет меня к трехглазой вороне.
– А почему она сама не прилетела к Стене, раз у нее крылья есть? Мой брат с каждым днем слабеет. Сколько еще нам идти?
– Пока не придем, – откашлявшись, сказал Жойен.
Придя вскоре к замерзшему озеру, они повернули на север, как велел разведчик. Это была сама легкая часть пути.
Снег, шедший столько дней, что Бран и счет потерял, превратил озеро в бескрайнюю белую пустыню. По ровному льду они продвигались быстро, но из-за снега трудно было сказать, где кончается лед и начинается берег. Даже деревья не могли служить вехами: на озере встречались лесистые островки, а берег зачастую был голым.
Лось шел, как сам считал нужным, не слушаясь всадников. Большей частью он держался под деревьями, но стоило береговой линии повернуть к западу, он опять спускался на лед, трещавший у него под копытами, и пробирался через заносы, которые Брана укрыли бы с головой. Северный ветер, свиставший над озером, пробирал до костей и слепил глаза снегом.
Между деревьями уже шевелились длинные пальцы сумерек. На севере дни короткие, каждый короче предыдущего – и если днем холодно, то ночью мороз становится просто убийственным.
– Пора бы ей уже быть, этой деревне, – после долгого молчания произнесла Мира.
– Может, мы мимо нее прошли? – сказал Бран.
– Надеюсь, что нет. Скоро стемнеет, нужно где-то укрыться.
Она, конечно, права. Щеки у нее из красных стали почти лиловыми, у Жойена синие губы, Бран почти не чувствует собственного лица. Ходор, бредущий по колено в снегу, оброс ледяной коркой. Если уж и он спотыкается…
– Лето найдет деревню, – неожиданно для себя самого сказал Бран. Не дожидаясь ответа Миры, он закрыл глаза и вышел из своего разбитого тела.
Как только он очутился в волчьей шкуре, мертвый лес ожил. Там, где раньше стояла полная тишина, слышался шум ветра, дыхание Ходора, лось, скребущий землю копытом в поисках корма. Нос наполнили знакомые запахи мокрых листьев, увядшей травы, сгнившей в подлеске белки, кислого человечьего пота, лосиной шкуры. Еда. Мясо. Лось, чуя его возбуждение, наставил на лютоволка рога.
«Нельзя, – шепнул мальчик зверю, делившему с ним одну шкуру. – Оставь лося. Беги».
И Лето побежал через озеро, взрывая лапами снег. Деревья, одетые в белое, стояли плечом к плечу, как солдаты в бою. Корни, камни, наносы старого снега. На холме росли сосны и пахло хвоей. Волк покружил на вершине, нюхая воздух, поднял голову и завыл.
Здесь пахло человеком.
Бран унюхал слабый, но явственный запах пепла, горелого дерева, сажи, угля. Угасший очаг.