Он отряхнул морду от снега. Ветер налетал порывами, мешая понять, откуда исходит запах. Кругом только снежные горы и белые деревья в строю. Волк подставил язык снежинкам, пробуя воздух на вкус, и потрусил в нужную сторону. Ходор не отставал, но лось медлил. Бран нехотя вернулся в тело мальчика и сказал:
– Поезжайте за Летом. Я чую жилье.
Когда сквозь тучи проглянул тонкий месяц, они наконец вошли в деревню у озера, которую нипочем бы не заметили без помощи Брана. Круглые каменные домики, заметенные снегом, легко было спутать с валунами или пригорками. Вчера Жойен принял за хижину бурелом – они долго раскапывали сугроб, но нашли только ветки да поваленные стволы.
Деревня, как и все, что встречались им на пути, была брошена. Некоторые свои селения одичалые жгли, чтобы отрезать себе все пути к возвращению, но это избежало огня. Под снегом обнаружились с десяток хижин и бревенчатый длинный дом под дерновой крышей.
– Хоть от ветра укроемся, – сказал Бран.
– Ходор, – сказал Ходор.
Мира и ее брат, спешившись, помогли ему вынуть Брана.
– Может, от одичалых что съестное осталось?
Напрасная надежда. В длинном доме с твердым земляным полом стоял пронизывающий холод, но крыша и стены все-таки защищали от ветра. Рядом журчал ручей – лось напился из него, проломив лед копытом, и Мира всем набрала льда для питья. Бран передернулся, взяв в рот свою льдинку.
Лето не пошел с ними в дом.
– Иди, иди охотиться, – сказал ему Бран, ощущая его голод, как тень своего, – только лося не трогай. – Часть его существа тоже хотела пойти на охоту – может быть, позднее он так и сделает.
Их ужин состоял из истолченных в кашицу желудей. Бран ими давился, Жойен не стал и пробовать.
– Надо есть, Жойен, – сказала ему сестра.
– Потом, когда отдохну немного. Не в этот день мне суждено умереть, – заверил он с вымученной улыбкой.
– Ты чуть не свалился с лося!
– Но все-таки усидел. Я замерз и проголодался, в этом все дело.
– Тогда ешь.
– Желуди твои? Животу от них только хуже. Оставь меня, Мира – хочу увидеть во сне жареного цыпленка.
– Сном сыт не будешь, даже если это зеленый сон.
– Что ж делать, раз у нас нет ничего, кроме снов.
Вся еда у них вышла дней десять назад, и голод сопровождал их неотлучно. Даже Лето не мог найти дичи в этих лесах – путники жили на желудях и на сырой рыбе. Ручьев и мелких озер здесь было полно, и Мира промышляла со своей острогой не хуже, чем с удочкой. Порой она возвращалась вся синяя, однако с уловом, но вот уже три дня – три года, как склонен был считать пустой желудок Брана – ей ничего не удавалось поймать.