Как только мистер Каррингтон уехал, члены семьи почувствовали огромное желание выплеснуть эмоции. Пробный шар запустила миссис Лаптон.
— Ну что ж, нельзя сказать, что я удивлена! Грегори в течение всей своей жизни ничем не давал понять, что симпатизирует кому-нибудь, и было бы праздным занятием мечтать, будто он вспомнит кого-либо напоследок! И еще меня совсем не удивляет, что Рэндалл принимал самое непосредственное участие в оформлении этого завещания. Интересное дело, Грегори называет меня "возлюбленной сестрой" и оставляет мне при этом неудачный свой портрет, который, как он прекрасно знал, совершенно мне не нравился!
— Вероятно, именно Рэндалл обусловил мое наследство такими гадкими условиями? — в тон ей подключилась Стелла.
— Милая, если бы я был при том, ты бы не получила и пенни, — нежно сказал Рэндалл.
— Это бы устроило меня, — резко сказала Стелла. — Мне не нужны эти вонючие две тысячи, я бы к ним не притронулась, даже если бы голодала!
Агнес Крю, вторая дочь миссис Лаптон, которая приехала вместе с мужем заслушать завещание, заметила:
— Меня вовсе не удивило, что я не упомянута в этом завещании, но мне немного неприятно, что ребенок в нем отсутствует! В конце концов, мой сын — единственный представитель третьего поколения, внук, и мне думалось, что дядя мог позаботиться об этом. Однако я, увы, ошибалась.
Оуэн Крю, ее супруг, спокойный мужчина под сорок, прогудел приятным низким голосом:
— Вероятно, он ощущал, дорогая, что моего сына вряд ли можно считать членом его семьи.
— Да, но в конце концов, я же Мэтьюс, не правда ли?..
— О, дорогая, совсем напротив, ты была уже Лаптон, когда выходила за меня! — мягко напомнил ей муж.
Агнес весело рассмеялась:
— Ах какие вы, мужчины! У вас всегда есть ответы на все вопросы! Ладно, снявши голову по волосам не плачут! Мне больше нечего сказать на эту тему, Бог с ним со всем!
Генри Лаптон, который до сего момента не принимал участия в беседе, вдруг прорезался:
— Блажен, кто не верует… То есть, я хочу сказать…
— Можешь считать себя блаженным, — заметила его жена, нехорошо глядя на него. — Но я далека от того, чтобы смотреть на вещи через розовые очки. Я всегда понимала прекрасно, что мой брат — ужасный эгоист, и теперь, когда он не оставил никому ни пенни, я думаю, что мне следовало с самого начала умыть руки и не влезать в это дело!
— О нет, нельзя так говорить о покойном, — вступился Рэндалл. — Неужели вы добавите углей в жаровню, на которой его станут поджаривать?.. Было бы правильней добавить нектара в его райский вариант проживания после смерти.