— Помолчи, Рэндалл! Это совсем не смешно!
— Похоже, все это завещание — полная чушь! — заявил Гай. — Почему Стелла получает две тысячи, а я — ни черта? Почему главный душеприказчик — Рэндалл? Он не ближе был дяде Грегори, чем я!
— Это произошло только за счет того, что я был более послушен дяде, нежели ты, мой малыш! — объяснил Рэндалл.
— Никто, никто не имеет столько поводов для жалоб, сколько я! — трепещущим голосом объявила мисс Гарриет Мэтьюс. — Много лет я как рабыня служила Грегори, чтобы ему было уютно и покойно, и что же я получила в благодарность? Мне остается только надеяться, что после моей смерти я не встречусь с ним, слишком много мне есть что ему сказать… Какая неблагодарность…
Она вышла из комнаты, после чего Рэндалл повернулся к миссис Мэтьюс и со сдержанной иронией вопросил:
— А что имеет сказать милая тетя Зау?
Миссис Мэтьюс с достоинством встала.
— Мне нечего сказать, Рэндалл. Я просто попытаюсь забыть все эти земные дрязги во имя возвышенного, того, к чему тянется моя душа!
Мистер Лаптон, решив взять поведение миссис Мэтьюс за образец (за неимением лучшего), заметил:
— Быть может, всем нам имеет смысл отнестись к делу точно так же?
— Генри, — сказала его жена устало. — Поедем-ка домой, вот что.
Миссис Мэтьюс на людях сохраняла полное безразличие к завещанию, но, оказавшись наедине со своими детьми, она вынуждена была скорректировать свое мнение.
— Не надо говорить, что кто-то хочет чего-то, — втолковывала она им. — В этом темном, ужасном мире уважение к чувствам и желаниям других значат так много, что вам стоит всегда помнить об этом и не слишком развязывать свои языки. Я не имею претензий к Грегори, хотя даже в моем положении невестки, я думаю, многие стали бы чего-то требовать. Конечно, дело не в деньгах, но если бы он хоть чем-то дал понять, что я не совсем забыта… Ах, как жаль! Боюсь, что бедный Грегори…
— Ладно, чего уж там, — грубо сказала Стелла. — Все-таки признаки того, что он о тебе помнит, налицо. Совместное владение домом, например. И это тебе не будет стоить ни пенни.
— Это не совсем то, что я имела в виду, милая, — заметила миссис Мэтьюс, загадочно, но очень твердо. — Бедный Грегори! У меня осталась о нем такая чудная, светлая память! Но только, боюсь, он был совершенно НЕЧУВСТВИТЕЛЬНЫМ человеком… Он не находил никакого счастья в дарении, вот в чем беда.
— Он действительно был довольно грубым субъектом, — заметила Стелла.
— Нет, милая, ты не должна так говорить, — мягко ответила ее мать. — Попробуй думать о людях с хорошей стороны. У твоего дяди были весомые благодетели, хотя он был и упрям, и эгоист, и все такое. У всех у нас есть недостатки, не правда ли?